...Говорят, поэзия — состояние души. А музыка? Наверное, тоже. Я прекрасно знаю, как мысли обретают словесное обличье, но как втиснуть чувства в заношенные оболочки слов и нот — для меня непостижимо. Ведь сделать это нужно так легко и нежно» чтобы не заглушить тот отзвук в чужих сердцах, ради которого, видимо, и существует творчество. И пусть он рождается не только от серебряных струн Страдивари и божественного голоса Марио Дель Монако, но и от всплесков электрогитары. Главное — все должно быть искренне, правдиво...

— Андрей, на вашем пути в искусстве встречалось множество преград, вы их отважно преодолевали... А чего вы больше всего боитесь?
— Никогда об этом не думал. Но если себе представить самое неприятное состояние (чисто абстрактно), то, видимо, это потеря интереса к тому делу, которым занимаешься. Потому что моим делом без огромного интереса и желания заниматься категорически противопоказано.
Иначе будут получаться опусы вроде тех, которые мы в последнее время все реже, но все-таки слышим на нашей эстраде...
— Но почему же умных, интересных работ на нашей эстраде несравнимо меньше, чем вялых, бездумных произведений?
— Во-первых, по инерции. Слишком много у нас, так сказать, дельцов от музыки, которые набили себе руку в семидесятые годы и ничего менять не желают.
Им и так тепло и уютно на нашей эстраде. Ведь то, как принимались к исполнению песни, как утверждались пластинки — вспомнить страшно!.. И бороться даже теперь с засильем «опробированных» ремесленников на нашей эстраде — дело очень трудное.
С другой стороны, многие коллективы, которые вдруг, неожиданно для них, по¬лучили выход на большую эстраду, оказались к этому не готовы. То, что смотрелось мило и здорово в кругу сотни-другой «избранных», не оправдывает себя при обыкновенных зрителях. Критерии оценки — совсем другие. Не все группы и солисты выдержали требования профессиональной эстрады, и смотрятся они сейчас, увы, довольно жалко...
— Вы говорите, что сейчас многие непрофессионалы получили возможность выхода на эстраду?
— Может быть, я выдаю желаемое за действительное, но мне кажется, что наконец-то что-то сдвинулось в этой неприступной доныне цитадели. Во всяком случае мне бы этого очень хотелось...
Ведь если творчество артиста популярно среди огромного количества людей, то значит, в этом что-то есть, значит, надо дать ему возможность раскрыть себя. Я не имею в виду искусственно насаждаемую популярность при помощи радио и телевидения. Разговор о популярности несмотря ни на что....
— Но ведь популярность популярности — рознь. Довольно часто она имеет чисто скандальный характер. И многие рок-группы потеряли своих ярких поклонников после перехода в профессионалы...
— Эта реакция — результат того, что очень долгое время нужная молодым людям музыка была прописана только на «второй сцене». И выработался рефлекс: на телевидении — значит, не наше, на официальной сцене — плохое. Делается этот вывод без всякого обдумывания и вникания в суть. Однако эта тенденция, на мой взгляд, сейчас проходит. Никого, например, не удивляет, что «Браво» или «Круиз» работают на профессиональной сцене. И престиж их не падает... А скандальная известность, как правило, не выдерживает проверки временем и очень быстро сама себя дискредитирует.
— Какие у вас сейчас отношения с «Мелодией»?..
— Сейчас у нас выходит два диска-гиганта. Причем решение о выпуске первого принято молниеносно (что делает им честь) и абсолютно без моего участия. Я приехал с гастролей,. прочитал инвентарный номер, названия песен. Поспешил на «Мелодию» и чудом успел исправить название альбома, Меня эта пластинка мало интересует, потому что она ретроспективна. Обычно такие пластинки выпускают после прекращения существования ансамбля. В нее вошли записи с 1980 по 1985 годы... На данный момент меня волнует вторая пластинка, которая принята худсоветом, но мы не можем никак закончить над ней работу.
— Не хватает времени?
— Нам просто негде дописать несколько вещей. Как ни парадоксально, студии «Мелодии» совершенно не приспособлены для такой работы. Порой возникает ощущение, что кто-то там придумывает правила, чтобы заведомо было труднее работать. Сейчас существует положение, что звукорежиссер, а следовательно, и ансамбль, не может работать больше одной смены. Всего четыре часа! За это время обычно успевают только отладить и настроить аппаратуру. Далее надо сворачиваться, так как приходят другой режиссер и другой ансамбль, все перестраивают и т. д. и т. п. А других мест у нас, к сожалению, нет. Поэтому я сейчас пытаюсь найти, где это сделать. Видимо, придется обращаться в так называемые частные студии, которые недавно подверглись критике в «Советской культуре», но без них — положение просто безвыходное.
За семнадцать лет существования «Машина времени» прочно завоевала статус одной из лучших рок-групп страны. Однако успех и признание дались непросто. Долговато ходила группа в «любителях». Частенько ей старались навязать исполнение чужих песен. Постоянно страдала от недостатка аппаратуры. И все-таки ей удалось сохранить свое лицо. Песни этого ансамбля не похожи ни на чьи другие. И самое главное — у «Машины времени» нет аналога среди западных групп, что, увы, весьма редко.
В последнее время дела, кажется, пошли гораздо лучше. Группу вдруг «открыли» для себя сразу и телевидение, и радио, и «Мелодия». Вышли на экран два художественных фильма с участием и музыкой «Машины времени». Создано музыкальное сопровождение ко многим художественным и мультипликационным фильмам, спектаклям... Казалось бы, все входит в нужное русло. Все, кроме самого главного: Андрей Макаревич и остальные музыканты ансамбля, как и многие другие их собратья по жанру, все еще находятся в каком-то странном положении непрофессиональных профессионалов. Или попросту — за дверями творческих союзов...
— На последнем съезде композиторов большое внимание уделялось эстрадной музыке. Основная мысль в докладах, затрагивающих эту тему, сводилась к тому, что сейчас существует острейший дефицит на музыку для молодежи и что члены союза должны своими силами его восполнить. Но вот прошло довольно много времени, а музыки все нет...
— Члены Союза композиторов, за редчайшим исключением, не в силах этого сделать. По причинам вполне объективным. Они воспитывались на совершенно другой музыкальной культуре. Культуре своего поколения. И нет ничего удивительного в том, что у них на совершенно новом поприще ничего хорошего не получается. Удивительное в том, что они упорно не признают молодых...
— Как вы считаете, что нужно для того, чтобы изменить эту ситуацию в популярной музыке?
— Я считаю, что давно пора организовать профессиональное творческое объединение людей, которые занимаются современной молодежной музыкой. Все их прекрасно знают (будь то Игорь Николаев или Юрий Чернавский), но находятся они на совершенно непонятном положении. Они хотят и могут приносить гораздо больше пользы, если бы существовала организация, в рамках которой они представляли бы собой не просто отдельных авторов, а какое-то объединение по творческому интересу. Потому что попасть им в Союз композиторов — совершенно нереально. Пример тому — многочисленные и безуспешные попытки лучших из лучших.
Но ведь существует же наряду с Союзом писателей профком литераторов, при Союзе художников — профком графиков, и никакого вреда, кроме пользы, от этого нет и быть не может... На мой взгляд, все дело за человеком, который бы за это дело взялся. Сами музыканты в силу своей занятости этого сделать не могут.
— Достаточно ли будет просто поднять этот вопрос в печати?
— Нет, думаю, недостаточно... Но прежде всего хочется сказать, что уже лет десять стоит вопрос о создании специального издания, посвященного вопросам популярной музыки. Мне недавно сказали, что у нас существуют четыре музыкальных журнала. Я думаю, что они не очень популярны, так как освещают какие угодно музыкальные жанры, кроме самого популярного... Почему «Московский комсомолец» пользуется таким успехом? Потому что он дает свежую, разнообразную информацию о событиях в мире современной музыки.
Ведь недостаток подобного рода новостей приводит к рождению слухов, сплетен, нездорового ажиотажа, в которых никто не заинтересован.
— У многих молодых людей творчество «Машины времени» ассоциируется исключительно с личностью Андрея Макаревича. Причем многим из них нравятся больше ваши сольные записи...
— Песни «Машины времени» — прежде всего плод коллективного творчества. Большинство наиболее популярных песен написано на музыку нашего бас-гитариста Александра Кутикова. У него совершенно иное, чем у меня, ощущение музыки. Не очень мне близкое. И, видимо, в результате этого и получаются какие-то удачи... А то, что я делаю один, пожалуй, к рок-музыке даже не имеет отношения. Как назвать? Сам не знаю. У нас существует термин «авторская песня», но мне он очень не нравится...
— Значит, эту сторону вашего творчества можно сравнивать, скажем, с творчеством Окуджавы, Высоцкого?
— Видимо, это тот же жанр. Но я стараюсь в искусстве держаться подальше от сравнений. Как можно решить, кто лучше, а кто хуже? Слишком много параметров... Тем более что в такого рода произведениях слишком многое зависит от поэзии. А сравнивать стихи, по-моему, невозможно.
— Какие стороны вашей творческой деятельности затронула идущая сейчас перестройка?
— Прямо скажу, не очень многие. В концертной деятельности все осталось по-прежнему. Не хватает аппаратуры, система оплаты труда артистов отбивает у них всякое желание работать лучше... Почему-то об этом стесняются говорить. Бытует мнение, что если артист — то здорово зарабатывает, а если популярный, то и вовсе миллионер. Но ведь вокально - инструментальный жанр -- самый низкооплачиваемый. Максимальная ставка — десять рублей за концерт. Кто такие тарифы выдумал, в каком таком году? Видимо, в лихие времена безжалостной борьбы с нашим жанром. Особенно худо приходится исполнителям. Многие из них работают и за восемь рублей! И делают они это только из любви к своей музыке, иначе они давно нашли бы себе место потеплей... Конечно, их труд довольно трудно измерить в килограммах и кубометрах, но если исходить из количества затраченного времени, сил, из прибылей, которые они приносят государству, то существует явное несоответствие. Давно уже велись разговоры о переходе ВИА на хозрасчет. Но слишком многие ответственные работники желают работать, ни чего не меняя...
Вообще, очень мало кто толком знает, как живут артисты, как работают. Было бы очень здорово написать об этом правдивую книгу.
— Где-то я читал, что у создания каждой значительной песни всегда есть своя история...
— По-моему, все эти истории придумы ваются лет десять — пятнадцать спустя, к юбилею композитора. Мысль о создании песни приходит в голову за несколько минут до начала ее воплощения. Затем двадцать четыре часа в сутки у тебя сидит в голове какая-то недоделанная вещь (обычно их две-три) и все время крутится и крутится. А потом может быть какой-то импульс, совершенно не связанный с тем что ты делаешь, и сразу все становится на свои места. Ведь во многом эта работа для меня подсознательная....
— Искусство — это всегда любовь. А может быть, искусство — ненависть? Может ли творец, властитель дум быть, скажем, подлецом?
— Я думаю, что искусство по самой своей природе может быть ненавистью только на какое-то мгновение, как обратная сторона любви. И то маловероятно. И настоящая творческая личность не вяжется в моем понимании с характером ярко негативным. Может быть, я слишком романтичен?
— И последнее. Тоже из области романтики. Если бы у вас была Золотая рыбка и вам можно было бы загадать (с гарантией исполнения) три желания, но очень быстро, что бы вы пожелали?
—...
— Первое уже пропало.
— Ну раз первое пропало, то, во-вторых, пусть не будет войны и, в-третьих... пусть все желания сбываются.

Беседу вел Е. ФЕДОРОВ