ПУБЛИКАЦИИ о группе «МАШИНА ВРЕМЕНИ»

«Машина времени» — уникальное явление на российской музыкальной сцене. Группа, которая за несколько десятков лет не только не развалилась, но и не утратила своей популярности. Самый старший «машинист» — Александр Кутиков несколько раз уходил из группы, но всякий раз судьба возвращала его назад. О судьбе, культуре и даже немножко о смысле жизни «ТВ ПАРК» поговорил с музыкантом в преддверии его юбилея.

Имя: Александр Кутиков
Родился: 13 апреля 1952 года в Москве
Семья: жена — Екатерина Бганцева, художник, ландшафтный дизайнер, дочь Екатерина, юрист
Награды: орден Почета за заслуги в развитии музыкального искусства, Почетная премия РАО и ВОИС за вклад в развитие науки, культуры и искусства, орден Дружбы
Любит: итальянскую кухню, книгу «Мастер и Маргарита», бильярд
Не любит: своих врагов, давать интервью, организованное хождение толпой с экскурсоводом

— Говорят, что творческая жилка передается по наследству. Так ли было в Вашем случае, ведь Ваша мама была актрисой...
— Я считаю, что в каждом человеке, приходящем в эту жизнь, изначально есть то, что можно назвать творческой жилкой. То есть умение видеть, фантазировать и реализовывать свои фантазии. Просто кто-то в большей степени занимается развитием своих способностей в этой области, кто-то меньше. Вот и все. Каждый человек — существо творческое.
— Но ведь Вы и спортом Серьезно увлекались. Это была потребность души или жизненная необходимость?
— Я занимался спортом потому, что мне это нравилось. Потому что у мальчиков и молодых людей того времени было принято держать себя в спортивной форме, быть физически крепким. Бокс возник уже в дальнейшем, как следствие того, что жизнь заставляла быть более жестким, а до этого в моей жизни был и футбол, и хоккей, и настольный теннис, и легкая атлетика, было много видов спорта.
— Эти увлечения сопровождают Вас всю жизнь или они как-то трансформировались со временем?
— Я всегда любил спорт. Очень люблю спортивные игры, в частности футбол. Внимательно слежу за тем, что происходит на профессиональном боксерском ринге. Мне вообще спорт интересен как зрелище и как искусство.
— А Вам не кажется, что спорт и шоу-бизнес сегодня довольно похожи?
— Нет, не думаю, что есть большое сходство. Это сравнение неточное, по моему мнению. Сегодня есть некие элементы шоу-бизнеса в профессиональном спорте, я имею в виду раскручивание отдельных персоналий через рекламу товаров, через создание определенного рекламного имиджа. Есть какие-то общие приемы, это то немногое, что, возможно, делает спорт похожим на шоу-бизнес.
— Это правда, что в 16 лет Вы написали заявление из комсомола? Почему? Какой смелостью надо было обладать, чтобы это сделать?
— Да, это правда. Но никакой особой смелостью обладать не нужно было. Просто ко мне достаточно рано пришло понимание того, что жизнь советская — в том смысле, в котором нам ее преподносила официальная пропаганда, — фальшь и большое лицемерие. Я это понял и не захотел участвовать в этой лицемерной игре.
— Это имело для Вас какие-либо последствия?
— Ну, только в смысле поступления в вуз, поскольку я понимал, что даже если сдам экзамены, мне будет сложно пройти конкурс.
Из-за того, что я не просто не являюсь комсомольцем, но, более того, был комсомольцем и сам себя исключил.

— А как сложился путь к звукорежиссуре, почему именно эту сферу Вы выбрали, насколько было трудно?
— Путь был интереснейший. Я выбрал себе ту специальность, которая ближе всего соотносилась с моими музыкальными наклонностями и пристрастиями. Поскольку я занимался, скорее хотел заниматься, только бит-музыкой, рок-музыкой, как это в дальнейшем стало называться, и ничем другим более. Я понял, что профессия профессионального музыканта в Стране Советов для меня в общем-то закрыта, потому как считалось, что такой музыки в нашей стране не было, нет и не будет.
В Советском Союзе не было секса, не было бит- и рок-музыки. Сейчас вы понимаете, что это звучит глупо. Но тогда такова была одна из многих глупостей той системы, которую многие люди сейчас пытаются вернуть к жизни. Против чего я активно выступаю... И, возвращаясь теме вопроса, постольку поскольку звукорежиссура — это запись, фиксация музыкальных произведений, трансляция их в эфир, у меня не было сомнений что это: раз — интересно и два — у меня все получится, потому что я музыку чувствовал с детства, понимал ее и любил. И не только ту музыку, которой хотел заниматься профессионально, то есть бит и рок, я любил музыку вообще, включая классику, джаз. Ведь я начинал с классики и до сих пор ее почитаю... Ну, и когда я начал заниматься профессией, сначала звукооператорской, потом звукорежиссерской, мне все давалось достаточно легко, потому как все, что нравится и к чему есть способности у человека, ему дается в радость, хотя и с усердным трудом. Если есть удовольствие от работы, то всегда все получается. Даже когда возникают какие-то сложности; их хватает на пути, но в общем, они не играют большой роли. Главное — была работа, специальность, которой я мог заниматься с удовольствием. И эта специальность — музыка.
— Все приходилось постигать на практике или у Вас были учителя, наставники?
— Да, конечно же, были. Ничего не возникает из ничего. Были книги, учебники соответствующие, были люди... Когда я работал в радиокомитете, там была блестящая компания прекрасных звукорежиссеров, замечательных звукооператоров... Цех трансляции и внестудийной записи, в котором я работал, вообще был, на мой взгляд, заполнен самыми профессиональными людьми в области звукозаписи из тех, кто работал в радиокомитете. Поэтому, конечно же, были люди, у которых я учился, многому учился. В дальнейшем жизнь осчастливила меня знакомством с Виктором Борисовичем Бабушкиным, нашим великим звукорежиссером и удивительным человеком.
Несколько летя имел возможность учиться у него не только звукозаписи, но и жизни, что было не менее важно. Он был человеком исключительным, одаренным и очень богатым душой. С близкими людьми, да и не только с близкими, умел делиться своими знаниями и своей добротой душевной. Так что учителя у меня были достойнейшими. Да я и сейчас учусь. Сегодня, если ты хочешь считать себя профессионалом, нужно все время следить за тем, что происходит в твоей профессии, и не просто следить, а стараться понять, изучать все новое и совершенствоваться. Поэтому я учусь постоянно.
— А можно ли сказать, что самый строгий Ваш критик — это Вы сами?
— Конечно.
— Вы помните самый первый день, когда Вы познакомилисьс музыкантами «Машины времени»? Какие-то первые ощущения?
— Это очень долгая история, почти школьная. Я хорошо помню первый концерт «Машины времени», это было 3 ноября 1971 года в Театре-студии киноактера на улице Воровского... теперь Поварской. Жизнь — это интереснейшее путешествие. Бог ты мой! Все это такие личные моменты...
Любой из них — интересное и глубокое переживание. Все это — история моей души. Конечно, было много всего, и хорошего и плохого, и веселого и грустного, интересного и неинтересного. Но именно так и устроена жизнь.
— Редкие музыканты и вообще творческие люди способны на протяжении долгого количества лет совместно существовать, творить.. В чем секрет, если он есть?
— Этого я не знаю. Все секреты подобного рода находятся за пределами нашего понимания жизни. Это что-то кармическое или космическое...

— Вы несколько раз уходили из «Машины времени» и снова возвращались. Это судьба?
— Бывают моменты, когда хочется поменять что-то вокруг себя, в своей жизни. Мои уходы были результатом поиска, необходимого каждому человеку. Поиска чего-то важного, нужного, интересного и необходимого. И такой поиск, на мой взгляд, необходим каждому человеку в его жизни. — А Ваш сольный альбом, который вышел несколько лет назад, он тоже стал результатом того поиска? — Конечно. Дело в том, что у меня просто не было времени заниматься своим сольным творчеством, поскольку я записывал все альбомы «Машины времени», многие альбомы, которые имели отношение к сольному творчеству Андрея Макаревича, плюс еще я работал как звукорежиссер, как продюсер в множестве проектов, и работал с другими исполнителями, и работал на телевидении какое то время. Мне просто не оставалось времени для того, чтобы заниматься самим собой. И на каком-то этапе моей жизни, и творческой и человеческой, время наконец появилось. Я с удовольствием этим занялся. И скажем, играть с «Нюансом», периодически давать сольные концерты — это колоссальное удовольствие, не меньшее, чем играть с «Машиной времени».
— Вы планируете какое-то дальнейшее движение в этом направлении?
— Я работаю над новым сольным альбомом, но никто не знает, когда он будет завершен. Я не сторонник того, чтобы ставить какие-то сроки. Главное, что работа идет. У каждого проекта своя карма, своя дорога. Торопиться не надо — так говорили мудрые люди в давние времена. А когда я увижу, что проект готов, тогда и представлю его на суд аудитории.
— Расскажите про свою коллекцию пластинок, я знаю, что Вы ее восстанавливали долгое время...
— Да, мне пришлось восстанавливать коллекцию пластинок, к сожалению, этот процесс пока еще не завершен. В свое время у меня была очень неплохая коллекция виниловых пластинок, но когда появились CD, я их сдуру продал, а спустя какое-то время очень об этом пожалел. Но в последние три-четыре года, после того как поменял все звуковоспроизводящее оборудование у себя в доме, я вернулся к проигрывателям для винила и собрал вполне приличную коллекцию пластинок. Качественную и интересную... В общем, я очень рад, что у меня есть возможность слушать музыку, настоящую музыку, в настоящем звучании. Чем дальше уходит цифровой формат от винила, тем хуже вся музыка звучит, и это, конечно, меня расстраивает. У большей части людей, в частности российских, атрофировано всякое понятие о хорошем звучании музыки. Они не знают, как она должна звучать, не отличают хорошее звучание от плохого. А это уже результат общего состояния культуры в стране.
— Несмотря на то, что нашей культурой в свое время можно было гордиться?
— Давайте не будем заблуждаться и вводить людей в заблуждение! Настоящая культура, в понимании высоком, если можно так сказать, существовала до революции. Хотя, конечно же, и в советское время были достойнейшие люди, поэты и композиторы, режиссеры, кинорежиссеры. Но дело в том, что культура должна развиваться внутри свободной страны и внутри свободной личности. А в Советском Союзе культура свободной личности отсутствовала как факт. Так же, как и свобода совести, и свобода выбора. И поскольку все мы являемся порождением Советского Союза, существовавшего практически восемьдесят лет, — то вот вам и результат. Вы посмотрите, как люди разговаривают сейчас. Писать они не умеют вообще. Они не знают русского языка, а кричат и бьют себя в грудь, что «мы — великая Россия». А попросишь их написать на бумаге, то о чем они кричат, — и сразу двойка по русскому языку. Так что недостаток общего уровня культуры в обществе — это последствия долгих лет жизни в Советском Союзе. Ну, а когда людям дали свободу, выяснилось, что у них за эти десятилетия жизни в Советском Союзе внутри столько накопилось дерьма — и теперь это дерьмо выплеснулось. Получили то, что получили...
— Есть ли что-то, что сегодня вселяет в Вас надежду и вдохновляет?

— Все в принципе в жизни радует. Солнце встает — это красиво, люди улыбаются — это замечательно, дети растут — это прекрасно.
— Вы не хотели, чтобы Ваша дочь продолжила Вашу линию в музыке?
— Нет, не хотел. Я предоставил ей свободу выбора, не настаивая ни на чем. Дочь себе выбрала прекрасную специальность. Она юрист. Я вижу, что она любит свою профессию, постоянно совершенствует свои знания в ней. Я рад за нее!
— В одном из Ваших интервью прочитала интересную фразу, которая мне очень понравилась: «Не надо тратить время на то, чтобы думать о смысле жизни». Вы и сейчас придерживаетесь этого принципа?
— Я не совсем так сказал. Бессмысленно тратить время на выяснение, в чем смысл жизни. Жить — это как раз и есть смысл жизни. Когда люди это поймут, они будут относиться к жизни совсем по-другому.
— Юбилей — это для Вас новый поворот или какое-то продолжение старого?
— Новый поворот... Да какой новый поворот? Боже мой, это очередной год, и слава богу, что Создатель дал мне прожить все предыдущие годы. И входишь в следующий год с желанием или, скорее, с просьбой о том, чтобы все, что мы понимаем под словом «жизнь», продолжалось. Продолжалось и радовало, как радовало все эти предыдущие годы.

Материал: Анита РАЦЕР