Вспоминаю свой прощальный школьный бал. Гремела музыка, мы самозабвенно
танцевали. Близкая свобода пьянила больше полузапретного шампанского. А в это
время в углу актового зала собралась группа ребят и девчонок. Не обращая
внимания на рвущуюся из динамиков громкую музыку, они окружили неформального
лидера нашего класса — Венечку. А тот, закрыв глаза, перебирал пальцами струны
старенькой акустической гитары. И никто не замечал пульсирующего "Boney M" — все
слушали, как Венька фальшиво пел странную, не подходящую для радостного вечера
песню про какого-то грустного музыканта и его скрипку. Потом - про ночную птицу,
чудесный портрет любимой девушки на стекле. "Это "Воскресенье", — прошептал
кто-то из ребят, — они сейчас все в колонии сидят".
Мы переписывали тексты этих песен с шипящих магнитофонных лент, подбирали
аккорды и искали хоть какие-то сведения о группе. Оказалось, что в загадочном
ансамбле "Воскресенье" два лидера — Алексей Романов и Константин Никольский.
Первый действительно сидел в тюрьме по глупому и явно надуманному обвинению в
спекуляции билетами на собственный концерт. А запавшую мне в душу песню про
музыканта написал Константин Никольский. Примерно с середины 80-х годов он начал
сольную карьеру и продолжает выступать до сих пор. Популярность Никольского
по-прежнему огромна: на концерте в Челябинске театр оперы и балеты был заполнен
до отказа. Отлично отыграв программу, Константин в темпе отвечал на мои вопросы
- через полчаса у него уходил поезд на Магнитогорск.
— Когда вам было 16 лет, так ли вы представляли свое будущее?
— В принципе да. Уже с 14 лет я начал активно музицировать - писал и пел
песни на якобы английском языке. Мечтал, что их исполнят "Rolling Stones" или
"Animals". Ну, дурак совсем был. Хотел играть в одной группе с великим
гитаристом Эриком Клэптоном. У меня тогда гитара была самодельная, но очень
крутая. Гриф для нее склеил из длинных чертежных линеек. Начертил лады, набил
колки, натянул струны - солируй, если умеешь. Сейчас у меня дорогая фирменная
гитара, но такого кайфового звука уже нет.
— В "Воскресенье" всегда было много творческих личностей - Романов, Маргулес,
Сапунов. Как вы сейчас относитесь к их творчеству?
— Из бывших музыкантов "Воскресенья" сегодня серьезно можно говорить только о
сольном проекте Алексея Романова. Он был настоящим лидером, автором множества
"воскресенских" хитов, а все остальные - только басисты, гитаристы, ударники.
Короче, лишь исполнители его стихов и музыки. То, что сейчас делает Алексей, мне
очень нравится. Жаль, не хватает времени внимательно слушать все новые вещи. Но
его творчество очень люблю, считаю Романова талантливейшим музыкантом, и зря
пресса пишет о какой-то нашей ссоре.
— Романов за песни "Воскресенья" отсидел срок. А вы?
— Не один Леша в те годы принял на себя удар андроповской системы, мы все
тогда пострадали, да и музыканты из других групп - тоже. Романову, конечно,
пришлось тяжелее всех, он сидел 10 месяцев в тюрьме. Но это только часть всей
истории, то есть та часть, которая официально попала в газеты. Рассказывать
сейчас о тех временах и трудностях у меня нет желания - это тема для отдельного
разговора.
— Константин, насколько вы зависимы от моды?
— Я не очень за ней слежу. По крайней мере свой внешний вид никак с
изменчивой модой не соизмеряю. Главное, чтобы самому нравилось. Джинсы, рубашка,
очки в простой оправе - это не имидж, я так повседневно одеваюсь, не думая о
том, модно ли при этом выгляжу. По этой же причине не появляюсь на телеэкране.
Мелькать не хочу. Ведь песни "Воскресенья" дошли до самых широких слоев публики
без всякой телевизионной раскрутки. Да и зачем мне быть модным, у меня есть
возможность спокойно сочинять песни, беспрепятственно работать в студии над их
записью, выпускать альбомы. Если они кому-то нужны - купят, не задумываясь,
модная это музыка или нет. И я тем более не желаю следовать популярному сейчас
поветрию - делать из своих песен танцевальные ремиксы. И считаю опыты в этой
области "Машины времени" и Владимира Кузьмина не слишком удачными. Не
представляю, как люди могут танцевать под замикшированные в электронных ритмах
"Синюю птицу" или "Мою любовь", разве что приняв какой-нибудь наркотик.
Предпочитаю, чтобы мои песни люди слушали сидя.
— Ветераны рок-движения сейчас активно пробуют себя в роли телевизионных
ведущих...
— (Резко перебивая). Только не это! Попасть в телевизор и учить людей, как
печь блины, - ни за что! Предпочитаю с гитарой в руках выходить на сцену. И дело
даже не в зарабатывании денег - я просто так чувствую. Ни одна из телекомпаний
не предлагала мне место ведущего. И слава Богу.
— Ваш последний альбом "Один взгляд назад" вышел чуть больше года назад. Что
произошло с вами за это время?
— Ничего выдающегося: работал. По стране ездили, выступали в московских
ночных клубах. Я против них, кстати, ничего не имею, пусть даже под мои песни
пиво пьют. Лучше это делать открыто за столиками, чем проносить бутылки в зал,
тайком пить и прятать их от контролеров под креслами. За год особого творческого
всплеска, если честно, не было. Есть испытанный репертуар, ансамбль, вот и
занимался любимым делом - исполнением собственных песен. И у вас в Челябинске
поиграли бы побольше, себе и публике в удовольствие (по-моему, некоторые зрители
были недовольны, что мы закончили выступать всего через полтора часа), но
торопились на поезд - организаторы установили довольно жесткий график гастролей.
— О поездке за границу не думали?
— Сам не думал, предложений выступить за рубежом пока не поступало. Да и кому
мы там нужны? У западной публики свои кумиры, разве что перед эмигрантами из
СССР играть. Но это не очень интересно - что, у нас в России, народу мало? Это
раньше за границу ездили на гастроли, лишь бы за рубеж вырваться, посмотреть,
как там, купить что-нибудь. Сейчас это не актуально. Поехать в Германию или
Швейцарию для отдыха я не против, а работать можно и здесь.
— В "Воскресенье" вы работали в ансамбле, а сейчас - чистый солист. Это не
мешает творчеству?
— А кто сказал, что я в своей нынешней группе выполняю роль диктатора? С
ребятами, моими музыкантами, я на сцене уже семь лет - за такой срок вполне
можно найти общий язык. Мы - группа единомышленников, по крайней мере, - в
музыкальном плане, и все песни рождаются совместно. Сейчас вот готовим новый
альбом, приходим на студию, беремся за инструменты и обсуждаем каждую
композицию. Я как автор показываю мелодию, скелет будущей песни, а все остальное
- характер, аранжировку - лепим сообща. Если всем нравится - оставляем, нет -
переделываем.
— Новый альбом? Я что-то не услышал на вашем концерте ни одной свежей вещи.
— Новых песен у меня нет. Есть песни известные, менее известные и вообще ни
разу не исполнявшиеся. Чего-то абсолютно свежего, сегодняшнего, не сочиняю. Я в
своей жизни все уже написал. Иногда придет в голову какая-нибудь мелодия,
музыкальная тема - копну в памяти, а, оказывается, я ее уже давно придумывал.
— Не кажется ли вам, что тем самым вы лишаетесь современного слушателя, что
ваши поклонники остались там, в 80-х?
— Нет, у нас молодежи очень много на концертах, девчонкам и мальчишкам по
16-20 лет. Возраст музыканта не определяет возраст зрителя. Я, например, в 15
лет услышал "Beatles", и их возраст и знаменитость ничуть не помешали мне
обалдеть от "Yesterday". Я не сравниваю себя с Ленноном или Маккартни, сам
принцип важен.
Роман ГРИБАНОВ. Фото Алексея ГОЛЬЯНОВА.