Модная музыка — что она? Ослепляющая тысячные дворцы спорта фейерверком синтез-звуков, оглушающая раскатами лазеров и прожекторов? Беззащитная в камерности лирика? Современны ли Бах и баханье барабанов?
Есть музыка. И мода. Крис Кельми, руководитель «Рок-ателье», группы московского театра Ленинского комсомола, — не из тех, которые пытаются эти явления синтезировать.

— Но, Крис, имя «Рок-ателье» очень декларативно и саморекламно. Вы работаете с любым материалом, по чьему угодно заказу. Так?
— Да, название определяется характером нашей работы. «Рок-ателье» — творческая студия людей, которые находятся в поиске, решают принципиальные вопросы современной музыки.
— Как вы относитесь к музыкальной моде?
— Отрицательно. Точнее, для нас понятия «мода», «модное направление» не существуют. В современной музыке есть основные критерии, которые установлены такими группами, как «Битлз», «Дип пепл», «Лед Зепплин», «Генезис». А модные течения — всегда, что-то вторичное.
— Названные вами группы были законодателями общественных музыкальных вкусов. В то же время «классиков» рока столь же трудно спутать, как, например, Пьера Кардена с Вячеславом Зайцевым. У каждого мастера — особый стиль, свои идеи. Согласны?
— Любой коллектив хочет иметь свое лицо, отличаться. «Рок-ателье» — не исключение.
— Что вы стремитесь играть? Как отбираете материал?
— Направление, в котором мы работаем, можно охарактеризовать сочетанием «современный рок». В него органично входят и лирика — жанр баллады, например, и обработки классики, и «громкая» музыка.
А материал рождается внутри состава. Каждый предлагает свое произведение, оно просматривается и... либо делается, либо нет. — Следовательно, вы все — композиторы?
— Нет. Чаще пишу я. Иногда — гитарист Сергей Березкин, а сейчас и наш новый клавишник Сергей Рудницкий.
— Представьте и остальных работников «Рок-ателье».
— Анатолий Абрамов — барабанщик. Работал раньше в «Араксе». Бас-гитарист — Валентин Лезов. Он — из «Арсенала». Вокалисты — Николай Парфенюк и Александр Садо.
— Кто из вас в «Рок-ателье» с момента основания группы?
— Только Березкин и я.
— Какой день считается именинами группы?
— 16 сентября 1980 года.
— Как вас приняли в Ленкоме после «Аракса»?
— Нас прослушивали. Актеры, композиторы, главный режиссер...
— Меня интересует, как отнеслась к новой группе публика?
— А никто, кажется, и не понял, что играет уже другой состав: музыканты находились за сценой, звучание не особо отличалось от прежнего. Мы полгода работали в театре, а в программках еще значился «Аракс».
— Провинциальные меломаны судят вас не как артистов Ленкома, а, в первую очередь, по программам радио и ТВ, по пластинкам. Напомните, пожалуйста, читателям основные студийные работы группы.
— «Мелодия» выпустила две пластинки: гибкую и жесткую. На экранах мы часто показывались: в «Утренней почте» прозвучали «Если метель», «Посадки не будет», «Не торопись, не надо». В «Мире и молодежи» была инструментальная пьеса. С режиссером Ефимом Гамбургом сделали два мультика — «Пес в сапогах» и «Парадоксы в стиле рок». Записывали музыку к фильму «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты».
— Вернемся в театр? «Звезда и смерть» — первая ваша опера?
— Да. Сначала мы играли «Звезду и смерть», потом «Тиля»...
— ...«Жестокие игры»?
— Там — фонограмма.
— Ваша?
— Нет, араксовская.
— Наконец, «Юнона и «Авось» — последняя и самая известная работа группы в «большом» жанре. Что еще мы не назвали?
— Был спектакль «Люди и птицы», музыку к которому я написал. Но сейчас он уже не идет.
— Ваше путешествие во Францию, выступления на сцене Эспас-Карден получили обильную прессу. А Вознесенский даже стихотворение об этом сложил. Где еще гастролировала группа вместе с театром?
— За рубежом? На Кубе были, в Югославии, Греции, Венгрии, Болгарии.
— Как принимали за границей именно «Рок-ателье»?
— Мы не давали там концертов. Трудно поэтому оценивать работу группы, а не всей театральной труппы. В общем, очень хорошо принимали. Газеты отмечали высокий профессионализм и тэ дэ, и тэ пэ.
— Расскажите о встречах с Андреем Вознесенским.
— Когда шла работа над «Юноной и Авось», у нас были постоянные творческие контакты. И сейчас иногда видимся. Он приходит в театр — общаемся. Из современников Вознесенский для меня — поэт номер один.
— Кого почитаете кроме него?
— Мне нравятся Блок, Мандельштам.
— Не думаете употребить их стихи в композиторской работе?
— Нет. Я предпочитаю, когда по готовой музыкальной форме выполняется подтекстовка. Но использовать стихи Блока или Мандельштама для связок в концертах, для проведения в программе какой-то идеи — это возможно.
— Неужели любимые поэтические творения не вызывают у вас музыкальных ощущений?
— Вопрос сложный. Стихи дают импульс к написанию музыки.
— Заметно, что «Рок-ателье» много требовательнее к аккордам, чем к словам. Вы предпочитаете «безголосые» композиции?
— В первом отделении нашей новой программы будет, в основном, инструментальная музыка, во втором — больше песенных форм.
— В «Парафразе» и «Фантазии», посвященных Баху, «Рок-ателье» обращается к шедеврам великого композитора. К каким именно?
— В «Фантазии» на темы произведений Баха мы используем Партиту до-минор и Прелюдию, тоже до-минорную. А среднюю часть этой пьесы написал я. В «Парафразе» цитируется Ария.
— Вы считаете эти работы завершенными? Не сыроваты они?
— Над «Фантазией», конечно, надо ещё поработать — согласен.
— Среди собственных сочинений есть самое-самое?
— Мне нравится «Если метель» — это, пожалуй, мое любимое.
— А я поставил бы на первое место композицию, которой вы открываете концерты. Как она называется? Кто автор?
— Это Сергея Березкина работа. На ТВ она прошла как «Воспоминание о БАМе», а мы ее называем «Тяжелые гастроли». Пьеса написана под впечатлениями старых работ «Дип пепла». Такого плана композиции мы играли в «Високосном лете» в 73 — 74 годах. Мне приятно, что эта пьеса существует в концертах.
— В том, что она — на старте программы, есть какой-то смысл?
— Без сомнения. С таких пьес мы начинали.
— И наверное, этой композицией вы хотите сразу покорить публику?
— Нет. Не все же поклонники тяжелого рока. Мы стараемся делать концерты разноплановыми, чтобы были контрасты, «громкая» музыка перемежалась с лирикой, чтобы звучали также и фанк, и фьюжн. Но об этом я уже говорил. Мы ведь — «Рок-ателье».

Интервьюировал В. ЛЕБЕДЕВ.