В 70-е годы все было просто – профессионалы хорошо играли и хорошо пели. Но пели все больше какую-то ерунду, в лучшем случае – про любовь, а то и вообще - про БАМ. Андерграунд играли и пели похуже, но пели то, что хотели, и преуспели в этом очевидно. В настоящее время, благодаря всепроникающей коммерциализации, на музыкальном рынке находят сбыт и романсы, и блюз, и рок-н-ролл, и блатные песни. Казалось бы – Золотой век! Однако если прежде появление яркой актуальной песни становилось событием буквально для всей страны, то теперь без внимания может остаться целиком вся пластинка, записанная и выпущенная талантливым автором или группой. Индустрия «хитов» работает безотказно, безостановочно – суррогаты, кальки западных образцов обречены на сезонное существование, потому что «наполняют» российскую душу ровно настолько, насколько задумано продюсером: новый сезон – новый товар.
О ЧЕМ ПОЕТ
Конечно, «…не будем, ребята, о песне тужить…», о «сезонной» песне, конечно, не будем. О невзыскательности потребителя тоже, чего уж… А вот куда деваться тому, кто воспитан на поэзии, не копирующей темы и формы западной эстрады, тому, кто привык думать, чувствовать и писать по-русски? На песнях Романова, Макаревича, Башлачева, Науменко, Цоя, Б.Г. было воспитано целое поколение. Это не только сверстники перечисленных поэтов, это и большая часть нынешней молодежи. Поэтический язык многих современных групп больше напоминает язык лозунгов, да-дзы-бао или мантр, и этот «поэтический формат» настолько укоренился в сознании современников, что, похоже, только вышеперечисленным «китам» российского рока дозволяется говорить и думать по-русски. Чувствую, надо объяснить, что же я имею в виду, говоря «по-русски»…
Ух, Господи, помилуй!
Я понимаю «по-русски», как способность выражать глубинную, не внешнюю суть событий и чувств, способность во всех образах художественного творчества осуществлять невидимую связь с культурным наследием своей Родины… Это – в общем, а в частности – лирическая составляющая является неотъемлемой, но не единственной и не главной темой песенного монолога автора и исполнителя. И в песнях упоминавшихся уже современных лидеров российской рок-сцены, и в песнях Б. Окуджавы, В. Высоцкого, А. Галича, Ю. Визбора (список можно продолжить), и в народных песнях, и в русском романсе интеллектуальная доминанта находится в области нравственных тем: борьбы добра и зла, смысла жизни, сострадания, отречения, подвига. О душе россиянина, ее особенностях, связанных с особенностями географии, истории и бытования, сказано достаточно. Хочется только напомнить слова Ф. Достоевского: «…для русского человека, даже в счастье должна быть толика горя, иначе счастье для него не полно…» (не дословно).
Это сознание духовной нищеты, боль, ею источаемая, свет, ею рождаемый, делают русскую поэзию поистине духовной, а выбор тем – исповедальнонравственным. И это не теологическая беседа двух богословов, это – обыкновенный разговор двух россиян: автора и слушателя. Вот, что я называю – писать песни «по-русски».
Пытаясь помочь молодому, талантливому автору, прихожу с его «русскими» песнями к знакомому опытному издателю, прошу: «Посмотри, послушай, посоветуй, как донести до слушателя – ведь жалко песен. Может, – говорю, – на MTV отнести, а может, на МУЗ ТВ, может, еще куда?..» Он, издатель, послушал, покачал опытной головой и говорит: «Не ходи никуда, никому не показывай. У меня, – говорит, – есть и личный горький опыт подобного «творчества», и друзья на этом обжигались. Прослывешь ты свихнувшимся на религии, юродивым, как Гоголь или Честертон...»
Я подумал, подумал: вроде, прав опытный издатель и говорит по дружбе, не по злобе. Ну и поплелся я домой, думая, что сказать молодому-талантливому, чтобы не опустил он крылья и не угасил порыва, а что тут скажешь?.. И тут меня заело:
«Да, что ж такое?! В советские времена жили эмигрантами у себя в Отечестве, а демократия навалилась – опять не ко двору…» Конечно, за попытку превратить рыночную площадь с торговцами и менялами в храм искусства – придется платить. И все-таки, есть надежда, что это усердие будет востребовано, и среди современных «покровителей» искусств найдутся Саввы Морозовы, Дягилевы…
P.S.
ФОРМАТ ИЛИ НЕ ФОРМАТ – НЕ ВОПРОС!
Популярная музыка, конечно, является, по преимуществу, областью коммерческих интересов, а значит, живет и изменяется в соответствии с законами рынка и тех структур, которые этот рынок контролируют. В советское время такими структурами были ЦК КПСС, Министерство культуры СССР и далее по иерархической цепочке до худсоветов на местах. Короче говоря, государственная идеология определяет все. Теперь идеология, вроде, не в ходу, однако рынок без присмотра, конечно, не остался. Одно из важнейших деловых качеств современного рынка поп-музыки – это его прогнозируемость. Бизнесмен составляет бизнес-план: такой-то продукции, в таком-то количестве, в такой-то срок… Все это понятно и всем известно. Есть, однако, одна деталь в этом отлаженном механизме, которая вызывает опасения своей, как ни странно, надежностью и универсальностью. Деталь эта называется «формат» Я работаю музыкантом более 30 лет. Практически все время гастролировал
по нашей стране с различными московскими коллективами.
Прежде всего должен сказать, что в провинции всегда было много талантливых, одаренных, зачастую блестящих музыкантов. Искреннее, обжигающее, профессиональное общение, знакомый блеск глаз, молчаливое взаимопонимание о невозможности перешагнуть социальную рутину, скомканная предотъездная пирушка, прощание, как с родным… Спасибо за все, друзья! Но часто бывало и так: «Да, что там у вас в Москве?! Вот Маклафлин, вот Чик Кореа!...» И после этого: «Для наших друзей из солнечной Одессы – “Созрели вишни в саду у дяди Вани”»… Или что-нибудь из итальянской эстрады. «Фирму» делали «в ноль», гордились страшно! Да, настоящей школы не было (и нет), да, учились и на западных образцах, снимая. Однако настоящую любовь и признание народа снискали не те, кто добровольно «клишировал» душу под «фирму», а те, кто искренне и самобытно раскрывался, по-настоящему трансформируя (по Достоевскому) новую для России музыку. «Формат», являясь необходимым стандартом прогнозируемого и управляемого музыкального рынка, постепенно проникает во все сферы собственно музыкального творчества. Для многих пишущих и аранжирующих музыкантов знакомы претензии менеджеров и редакторов теле- и радиоканалов к песне: «Не формат!» – и все. Как будто не существует больше слов: свежо, глубоко, гармонично, красиво, дерзко! Дерзайте, други! До встречи на неформатной «Территории Культуры».
С уважением В. Голутвин