ПРИЗНАТЬСЯ, прежде чем начать, я долго сомневался, через «о» или через «а» написать последнее слово заголовка. Можно было и так и этак. Подходит и «компания» как коммерческое предприятие, и «кампания» в смысле развернутого похода для достижения какой-то цели.
Но сначала о битлах или «битлз», как называют их по-английски, ибо с них-то, в общем-то, все и началось.
Это четыре простых рабочих парня из английского города Ливерпуля, сколотившие несколько лет назад, поначалу забавы ради, джазовый квартет над названием «Битлз». В грязном подвале на окраине города, где разместился молодежный клуб с весьма подходящим названием «Пещера», под аккомпанемент трех гитар и барабана они распевали незатейливые песенки, зачастую собственного же сочинения, и, естественно, мечтали о большом успехе и шумной славе.
Но так бы я оставаться ям в этой «Пещере», если бы приблизительно в то же самое время в газетных колонках под рубрикой «Сити», а еще раньше в беспокойных и предприимчивых головах британских бизнесменов не родился на, редкость взволновавший их вопрос: куда девает деньги английская молодежь?
На Британских островах около пяти миллионов работающих молодых людей. Был произведен нехитрый подсчет. Каждый по минимальной оценке зарабатывает в среднем 200 фунтов стерлингов в год. Итого, в общем, получается миллиард!
Завладеть монополией на денежный рынок молодежи стало заветной мечтой многих бизнесменов.
До поры до временя мечты юных ливерпульских музыкантов и солидных дельцов лондонского Сити витали в плоскостях весьма отдаленных, пока вдруг не встретились со стараниями молодого человека по имени Брайан Эпштейн, первым сказавшего знаменитое «э...». Он не был ни бедным музыкантом, ни богатым биржевым воро¬тилой. Сфера его деятельности лежала ровно на полпути между первыми а последними. Эпштейн торговал грампластинками в небольшом магазинчике Ливерпуля.
Пение и музыка лохматых битлов (рекламы ради они отпустили длинные волосы, до глаз) Эпштейну не нравятся. Он любил и продолжает любить классику. Но спрос молодых покупателей на песни битлов рос, а пластинок не было. Тогда-то в голове Эпштейна и родилась именуемая сейчас чуть ли не «идеей века» мысль. Оговорив для себя значительную долю будущей выручки, он подписал с юными музыкантами контракт на выпуск грампластинок с их песнями, на организацию их концертов и прочих возможных публичных выступлений.
Примчавшись в Лондон и поначалу безуспешно обегав несколько фирм, занимающихся выпуском грампластинок, начинающий антрепренер уговорил, наконец, крупнейшую из них, «И-Эм-Ай», выпустить одну пластинку.
Неожиданно для фирмы риск с записью ливерпульских новичков оправдался, новая пластинка «пошла», и притом удивительно успешно. Выпустили срочно еще одну, на этот раз сопроводив рекламой, — успех еще больший. Воистину сказочно начали расти, а главное продаваться тиражи пластинок. Битлы, их песни, музыка, манера исполнения понравились молодой британской публике. А подстегнутая мощной рекламой просто симпатия вскоре превратилась в обожание.
Концерты битлов проходили под непрерывный визг и рев обезумевших обожателей, бросавшихся на пол, рвавших на себе одежду и впадавших нередко в обморочное состояние.
Газеты сообщают мельчайшие подробности о жизни каждого из битлов и о том, сколько истых обожателей пострадало в давке во время очередного концерта юных музыкантов из Ливерпуля. Рассказывают, что под влиянием их песен какой-то глухой услышал, а слепой прозрел, и о том, что «битломания» принесла серьезные неприятности даже в вашингтонский Белый дом, где семнадцатнлетняя дочь президента Джонсона несколько дней не разговаривала с отцом из-за того, что он не пустил ее на концерт битлов во время их гастролей в США.

КОГДА битлов спрашивают, в чем причина их успеха и как удалось нм, еще в прошлом году почти неизвестным любителям из Ливерпуля, стать «бестселлером», то есть приносящим наибольший доход эстрадным коллективом, они обычно недоуменно пожимают плечами. «Не знаем, — говорят, — мы делаем то же, что я раньше, искренне веселимся на сцене, поем шутки, забавы ради.
И они, пожалуй, не кривят душой. Взлетев до небес эстрадной славы, они в существе своем остались все темя же детьми рабочих окраин Ливерпуля, которыми пришли в свою «Пещеру». Породила же и подстегивала «битломаиию», придала ей далеко не шуточный размах компания, коммерческое предприятие, которое создали вокруг битлов оборотистые дельцы во главе с Б. Эпштейном.
С первых же успехов битлов, раньше, чем успели спохватиться, развернуться и мобилизовать свои силы конкуренты, Эпштейн и руководители «И-Эм-Ай» смекнули, что они подобрали хорошую отмычку к карманам миллионов английских юношей и девушек.
На 5 миллионов фунтов стерлингов подскочили в прошлом году прибыли фирмы «И-Эм-Ай». Ее акционеры получили более высокие дивиденды, чем держатели акций какой-либо другой британской промышленной компании. В этом году, по самым скромным подсчетам, прибыли «И-Эм-Ай» возрастут еще не меньше чем на 60 процентов.
Когда я спросил у сотрудников фирмы, сколько дохода приносит она своим владельцам, тe, нерешительно помявшись, ответили: «Много». Ведь, не говоря о непосредственных доходах, получаемых за продажу грампластинок, концерты, выступления по радио а телевидению, компания Эпштейна пользуется «правом собственности» на битлов. Она получала и получает большие деньги с десятков других фирм, выпускающих фотографии и портреты битлов, украшенные их изображениями значки и сувениры, блокноты и сумки, галстуки, рубашки и платья. Для торговли именем битлов создаются специальные компании: «Скрэмсект» в Англии и «Злтиб» («Битлз» наоборот) для зарубежных операций. В Англии выдано уже более 150 лицензий на производство и продажу различных предметов, украшенных портретами битлов, но подсчетам журнала «Уоллстрит джорнэл», только в США битлопродукции будет продано в этом году не менее чем на 50 миллионов долларов.
Сейчас все эти фирмы объединяются в одну «Битлз лимитед», акции которой вскоре появятся на лондонской бирже.

КОММЕРЧЕСКОЙ рекламе не пришлось особенно много трудиться, чтобы сделать из битлов и им подобных кумиров «героев» современной молодежи. Битлы легко завоевывали сердца простых молодых людей. Они близки и понятны. Это не аристократы, не представители хоть н близкого территориально, но недосягаемого для простого человека мира богатых. Они говорят на языке рабочих окраин, поют о том, что близко сердцам молодых людей, легко доступны для общения и подражания. В значительной степени, кроме того, им помогал инстинктивный антиамериканизм публики. Ведь а течение долгих лет традиционными героями английского экрана и эстрады были импортные американские звезды. А эти — свои!
Конечно, никакими героями современной молодежи битлы не являются. Реклама их сделала лишь кумирами публики, но и это чревато последствиями.
Мучаясь в поисках необходимого юности достойного подражания положительного героя и не находя его в буржуазном обществе, сбитая о толку рекламой, молодежь порой принимает подсовываемый ей коммерческий суррогат за героев подлинных. В этом залог коммерческого успеха кампании, Эпштейна и иже с ним. Доверившись рекламе, молодежь идет за такими псевдогероями. даже часто не задумываясь, куда.

БИТЛОМАНИЮ» английские родители, школьные учителя и психологи еще вытерпели, посчитав ее очередной проходящей сенсацией. Перебесятся и забудут, думали, глядя на судорожно бившихся в ритме нового танца подростков я в особенности девиц, впадавших в восторженное беспамятство при первых же аккордах музыки «Битлз». Но «битломания» прошла, а истерия вокруг популярной музыки продолжается.
Ливерпульские битлы создавали свой квартет как любительский, да и сейчас, по крайней мере внешне, стараются создавать впечатление, что финансовая сторона дела их интересует меньше. Десятки же н сотни выбрасываемых на музыкальный рынок молодежи новых эстрадных групп создавались и создтются с единственной и нескрываемой целью: перещеголяв других, сорвать куш побольше. Новые «звезды» безобразно кривляются на сцене: одни во время пения постоянно подпрыгивают козлом, другие страшно визжат, закатывая глаза. Придумывают себе рекламы ради самые непотребные названия, вроде «зверей», «дикарей», «могильщиков» и т. п. Истерия вокруг битлов, хоть и подстегнутая рекламой, явилась все же следствием достигнутого ими успеха. Успех же многих других в значительной степени является следствием искусственно поддерживаемой дельцами «шоу бизнеса» истерии, лишающей молодежь всех мыслей, доводящей ее до состояния наркомана, постоянно требующего новых пагубных, но желанных для него доз наркотика. В данном случае — в виде нового эстрадного коллектива.
На этой истерии возникла сейчас целая отрасль промышленности, именуемая «индустрией легкой музыки». Регулярно проводятся конкурсы на лучшую эстрадную группу, входящую в первую пятерку, десятку. двадцатку. Причем замечено, что вне зависимости от результатов наибольшую рекламную поддержку получают группы наиболее экстравагантные и визгливые, более других содействующие взвинчиванию джазовой истерии, а вместе с нею и прибылей участников кампании.
Брайан Эпштейн содержит сейчас семь таких коллективов и, как мне шепотком рассказывали в его конторе, время от времени сознательно сдерживает популярность битлов, чтобы иметь возможность заработать и на других.

НЕ СОБИРАЕТСЯ ли автор последовать примеру некоторых своих коллег и предать анафеме ливерпульских битлов и всех музыкантов, за ними последовавших? Отнюдь, нет. Не являясь музыкальным критиком, не стану давать оценки в целом. Ограничусь лишь тем, что, на мой взгляд, среди песен битлов есть весьма неплохие, а среди новых музыкальных коллективов и исполнителей, бесспорно, встречаются весьма талантливые. Однако глубоко прав профессор социологии Ливерпульского университета Д. Мейз, писавший недавно: «Бурный и здоровый в своем существе рост числа молодежных эстрадных групп исковеркан и, пожалуй, даже начисто убит его коммерческой эксплуатацией».
Легкая музыка я танцы, бесспорно, необходимы молодежи. Но когда конвульсии ритмов лишают молодые головы способности думать о чем-либо другом, а танцы низводят их исполнителей до уровня пещерных предков, это вызывает возмущение и гневные протесты у тех, кто задумывается над будущим нынешнего молодого поколения Англии.
Проведенные недавно исследования недвусмысленно доказывают, что захлестнувший молодежь поток коммерческой музыки, несомненно, способствует распущенности. В одной из недавних детских телепередач с участием семи-восьмилетних приготовишек я, например, наблюдал, как последние под предводительством дяди и тети — ведущих — должны были, «как большие», вертеть ногами, изображая твист, и визжать по команде в знак восторга вокруг осчастливившей их своим присутствием очередной джазовой звезды, которая. Томно закатывая глаза и недвусмысленно поглаживая себя по бедрам, пела им: «Поцелуй же еще раз меня, моряк, прежде чем ты уйдешь...» А на следующий день парламентарии скорбели в своих речах по поводу аморальности английской молодежи.
«Какую бездонную пустоту являют взору лица! — восклицал со страниц еженедельника «Нью стейтсмен» П. Джонсон, наблюдавший за танцующими в одной из телестудий. — Вспухшие от засунутых за щеку дешевых сластей, размалеванные бросовой косметикой, разинутые, с отвисшей челюстью рты и тусклые глаза. Руки, в бессознательном ритме вторящие музыке. Сломанные шпильки каблуков, дешевая стандартная «модная» одежда — вот, по-видимому, коллективный портрет молодого поколения, порабощенного коммерческой машиной... Очевидно, над созданием подобного облика «молодежи» трудятся какие-то люди, наверняка постарше и похитрее».
Б. Эпштейна недавно спросили, не смущает ли его то, что эстрадная истерия имеет отрицательное влияние на молодежь. «Отрицательное? — недоуменно пожал он плечами. — То, что они кричат в залах, — это самовыражение их личности. И, кроме того, они же ведь не кричат: «Караул!», «Грабят!» или: «Убивают!»
Да, они не кричат. А следовало бы отчаянно бить тревогу н звать на помощь, ибо вместе с деньгами, вытягиваемыми на приманку фальшивых эстрадных кумиров, дельцы от искусства грабят разум и души молодежи, убивают, наполняя бездумным бездельем лучшие годы жизни.

Б. ГУРНОВ,
Лондон, август.
(Наш соб. корр.).