Редакторов ливерпульской вечерней газеты «Ньюс оф зе Уорлд», выходящей восьмисоттысячным тиражом, нелегко удивить они привыкли к сенсациям, знают в них толк и прекрасно понимают, что пойдет в номер, а что - в корзину. Вот почему появление на пороге человека, предлагавшего для публикации свои мемуары, особого энтузиазма у заведующего редакцией не вызвало. Тем более, что вошедшего (а звали его Питер Бест) редактор довольно хорошо знал как ничем не примечательного с газетной точки зрения человека - аккуратного служащего, примерного семьянина, отца двух дочерей. Никаких тебе экстравагантных выходок, ничего, возбуждающего повышенный интерес читателей этого бульварного листка, от него ждать не приходилось. Поэтому редактор сразу же постарался дать понять посетителю, что его время ограничено.
К подобной встрече гость был готов, не спешил, зная, чем торгует и сколько может стоить сегодня его рукопись. Спокойно выслушав нетерпеливую тираду редактора, он сделал небольшую паузу, поудобнее устроился в кресле и обстоятельно стал пояснять, о каких мемуарах идет речь...
Через минуту у видавшего виды редактора перехватило дыхание. Дрожащими руками он потянулся к рукописи, машинально расстегнул ворот рубашки, вытер со лба пот и, плюхнувшись на стул, начал листать страницу за страницей, бросая временами полный любопытства и недоумения взгляд на Беста. Читая, он стал старательно припоминать давно забытую историю, чтобы понять, почему после стольких лет абсолютного молчания Бест решил вдруг публично выступить со своим запоздалым соло. Понять это помогла сама рукопись: с первых строк становилось ясно, что за долгие годы у автора не ослабло чувство горечи.
«Все началось тем злополучным утром 16 августа 1962 года около девяти часов. Позвонил наш менеджер и попросил зайти к нему в канцелярию. Когда я вошел он слегка кивнул мне головой, чтобы я сел, и начал вдруг смущенно копаться в своих бумагах. Минуту спустя, как бы мимоходом, он обронил:
- Ребята хотят, чтобы ты ушел, они присмотрели себе другого. Сейчас здесь трудно уже что-либо изменить - ты же знаешь их. Принимай все как свершившийся факт. Пойми также, что такие вещи возникают в жизни обычно именно тогда, когда их меньше всего ждешь...
Наступила тишина, нарушаемая лишь шуршанием бумаги. Известие это подействовало на меня так, что я долго не мог вообще вымолвить ни слова. Лишь спустя несколько минут я был в состоянии произнести:
- Но почему? Ради бога, почему? Почему вы даже не даете мне возможности ничего возразить вам и бьете сразу наповал?..
- Ребята считают, что для группы ты не подходишь, что ты слишком скован, не можешь расслабиться, сотворить что-то невероятное. Дело не только в музыке. Ну, а если говорить о ней, то рок требует чего-то большего. Не сердись, здесь уже ничего не поделаешь. Не волнуйся, я подыщу тебе другую группу.
Я ушел от него, полный чувства свершившейся несправедливости, потрясенный всем случившимся».
Редактору стало ясно, что ребят, которые исключили Беста из своей группы, звали Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон, Ну, а все вместе они назывались «Битлз». Через два дня после описанного разговора в группе на ударных вместо Питера Беста играл Ринго Старр. А уже три недели спустя о «Битлз» начали говорить всерьез: причиной тому стала их первая пользовавшаяся популярностью песня «Полюби меня». Еще через несколько месяцев мир рок-музыки охватила настоящая лихорадка. Но о бывшем ударнике все разом позабыли.
Между тем после ухода из ансамбля он долго не мог оправиться, со временем впал в глубокую депрессию и даже пытался покончить с собой. Лишь случайно в последнюю минуту брат Рони спас его в тот момент, когда он включил газовую плиту, закрыл глаза и приготовился умереть... Позже Питер преодолел кризис, однако ни барабанов, ни палочек не хотел больше видеть... Во времена, когда «Битлз» уже буквально гребли деньги лопатой со всех сторон, Бест испытывал острую нужду. Правда, в конце концов, ему удалось окончить промышленную школу и найти скромное место на одной из строительных фирм.
Однако Питеру Бесту было что вспомнить, и вот теперь он решил, что настал удобный момент и на мемуарах можно неплохо заработать. «Пробежав» рукопись, редактор спросил его, сколько он хочет за свои воспоминания, при этом как бы вскользь заметил, что мемуары мемуарам рознь: еще неизвестно, как читатель воспримет его откровения, а от этого и зависит цена. Бест спокойно выслушал эти излияния, после чего назвал сумму, которой не постыдились бы и его бывшие коллеги. Редактор снял трубку, посоветовался с кем-то и, уже ни слова не говоря, выписал чек. Так появились на свет мемуары «пятого лишнего», проливающие новый свет на первые шаги легендарного ансамбля, которые до сих пор оставались несколько в тени.
Питер Бест не был первым ударником, покинувшим коллектив. В августе 1960 года группу, тогда именовавшуюся еще «Силвер Битлз», оставил Кен Браун. Эту историю Бест описывает следующим образом: «Однажды вечером, перед выступлениями, между ребятами разгорелась ссора. И возникла она из-за того, что Кен Браун начал обвинять остальных в несправедливом по отношению к нему распределении гонорара. Он потребовал за каждое последующее выступление по пятнадцать шиллингов, вне зависимости от того, сколько он играет - весь ли вечер, или же всего несколько минут (часто случалось, что, прикидываясь больным, он внезапно уходил). Ребята не могли и не хотели принимать его условий - ведь все вместе «Силвер Битлз» за каждый концерт получали 60 шиллингов. Больше всех возмущался Пол Маккартни - по природе своей человек прижимистый, он сразу же потребовал, чтобы Кен Браун ушел из группы. На следующий вечер с ребятами играл уже я».
Пожалуй, наиболее интересная часть воспоминаний посвящена гастролям группы в Гамбурге. «Выступали мы в бедном кабачке «Индра», в самом центре пользующегося сомнительной популярностью портового квартала Сан-Паули. Платили всем нам вместе 180 марок в неделю. После вычета налога каждому оставалось на жизнь по 40 марок. Это крохи, гроши, если не сказать больше. Но мы не унывали: выходили на эстраду и представляли свое шоу. Джон Леннон изображал клоуна, Пол - неуклюжего дикаря, а Джордж - тогда еще семнадцатилетний паренек - стыдливого порядочного молодого человека. К этим бульварным клоунадам у меня вообще-то душа не лежала, поэтому я старался в них не участвовать, тем более что они все больше и больше выходили за рамки хорошего вкуса. Но просто так во время этих представлений мне, естественно, не сиделось, и я не знал, чем заняться. Вместе с тем я мечтал довести до совершенства технику своей игры на ударных.
Мастерство наше мало-помалу росло, и вскоре уже по всему Сан-Паули разнесся слух, что в «Индре» играет интересная группа, которую стоит посмотреть и послушать. Собственно, те самые девчонки, которые поздно вечером возвращались со своей «смены» на Хербертштрассе, стали первыми страстными поклонницами «Битлз». И вполне понятно, что в таком окружении Джордж уже не мог больше оставаться мальчиком-паинькой. Девчонки эти не были скупыми, и покупали нам все - они кормили нас и поили: ведь карманы наши были тогда пусты. Среди напитков преобладали кола с виски или с ромом - других напитков они вообще не признавали. Трудно сказать, что делали бы мы без этих девочек...
Жили мы все в одном доме - на втором этаже, над самым кинотеатром «Бемби». Мы вместе с Полом в одной убогой малюсенькой комнатушке, где нам даже негде было умыться, Джон и Джордж - рядом, за перегородкой. В их дыре порой бывало довольно людно и весело».
Далее в мемуарах Беста повествуется о том, как ангажемент группы в Гамбурге был прерван совершенно неожиданно в результате грубого вмешательства так называемого Комитета по делам молодежи. Последний основывался якобы на доносе, в котором говорилось, что де некий Пол Маккартни и его дружок Джордж Харрисон занимаются деятельностью, находящейся в противоречии с существующими нормами приличия для подростков. Однако, как пишет Бест, многие полагали, что подобное вмешательство было вызвано другими причинами. В частности тем, что Джон Леннон нередко обращался со сцены к публике с репликами, недвусмысленно намекавшими на недавнее нацистское прошлое кое-кого из присутствовавших в зале.
Подобных фактов в мемуарах немало. Но вместе с тем Бест не смог избавиться от обиды и часто бывает несправедлив к своим бывшим партнерам. Поэтому, вместо того чтобы постараться объективно осветить полный исканий и сомнений, находок и разочарований, но чрезвычайно важный для группы период становления - с августа 1960 года по август 1962 года, он концентрирует основное внимание на эксцентрических выходках музыкантов. И все же он пишет: «Мы вместе шли вперед, вместе спотыкались в поисках новых путей. Слишком часто у нас ничего не получалось. Любая другая группа давно бы распалась, потому что, когда ребятам по шестнадцать-семнадцать лет, то головы у них горячие, и успех им подавай сегодня же, сейчас же. Вместе мы праздновали первые успехи, вместе жили, вместе любили. На первом месте у нас была музыка...»
Итак, первый фрагмент мемуаров «пятого лишнего» увидел свет, вызвав немалый интерес читателей. Автора это вдохновило. Сейчас Питер Бест пишет книгу, причем помогают ему в этом три человека: филолог, психолог и историк группы «Битлз». Серьезные обозреватели выражают надежду, что произведение это будет менее субъективным и поверхностным.

А. ФРЕНКЕЛЬ