Наверх
ДРУЗЬЯ
BEATLES.RU Группа «АРАКС»
АВТОРСКИЕ ПРАВА
Все права принадлежат ПРАВООБЛАДАТЕЛЯМ! Данный сайт создан в некоммерческих целях, носит исключительно ознакомительный характер.
При копировании материалов сайта ссылка на сайт обязательна!
Cliff Richard выпускает 18 декабря DVD «The Blue Sapphire Tour Live 2023». В 2023 году исполняется 65 лет карьере сэра Клиффа Ричарда.
Cliff Richard выпускает 18 декабря DVD «The Blue Sapphire Tour Live 2023», исполняется 65 лет карьере сэра Клиффа Ричарда...
подробнее »»
Новый альбом Rod Stewart - «Swing Fever» выйдет 23 февраля 2024 года. Джазово-эстрадные стандарты 30-50-х годов.
Новый альбом Rod Stewart - «Swing Fever» выйдет 23 февраля 2024 года. Джазово-эстрадные стандарты 30-50-х годов...
подробнее »»
ROCK BOOK - О РОК-МУЗЫКЕ И МУЗЫКАНТАХ.
Публикации о группе «BEATLES»
Предыдущая Предыдущая Следующая Следующая
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ РАСПАДА «БИТЛЗ»: ЗА ПОЛГОДА ДО СЛАВЫ
Отрывок из книги А. Матцнера «Битлз». Рассказ об одном поколении» /Начало/
Журнал «СТУДЕНЧЕСКИЙ МЕРИДИАН», №5, май 1990 год. ДВАДЦАТЬ  ЛЕТ РАСПАДА  «БИТЛЗ»: ЗА ПОЛГОДА ДО СЛАВЫ.
журнал «СТУДЕНЧЕСКИЙ МЕРИДИАН»
№5, май 1990 год
Очень часто случай играет в жизни людей решающую роль. Кто знает, стала бы знаменитой на весь мир четверка парней с гитарами из Ливерпуля, не встреться на их жизненном пути некто Брайан Эпштейн? Мы расскажем здесь о самом, пожалуй, важном эпизоде в судьбе «Битлз», с которого начался их путь на вершину музыкального Олимпа, — встрече группы с ее будущим менеджером. В то время состав «Битлз» еще не приобрел свой «классический» вид: за ударником сидел Пит Бест — предшественник Ринго Старра.

Хэлло, мистер Эпштейн!
28 марта 1961 года, в субботу, около трех часов дня, в отдел грампластинок семейного торгового дома Эпштейнов «North End Music Stores» вошел восемнадцатилетний Раймонд Джонс и стал рассеянно шарить взглядом по полкам с дисками. Судьбе угодно было, чтобы в зале, как всегда в этот час набитом подростками, его заметил молодой мистер Эпштейн. Обычно по субботам он сам вставал за прилавок, чтобы помочь служащим справиться с наплывом покупателей.
— Мне нужна пластинка «My Bonnie». Она была записана в ФРГ, — заявил Джонс.
— А кто исполнитель? — поинтересовался Эпштейн.
— Вряд ли вы о нем слышали, — ответил Раймонд. — Это ансамбль. «Битлз» называется.
Юноша не ошибался насчет полной неосведомленности Эпштейна о «Битлз». Надо сказать, что сам Брайан ценил лишь ту музыку, которую продавали у них на респектабельном втором этаже и которую олицетворял для него Ян Сибелиус. Тем не менее он, как хороший бизнесмен, следил за именами певцов и ансамблей, появлявшимися в хит-парадах, и даже составлял собственные списки пластинок поп-музыки, которые лучше всего раскупались в его магазине. В них, однако, не значилось ни диска, который спрашивал парень, ни группы с необычным названием. Раймонд сказал, что услышал об этой пластинке накануне на дискотеке, где диск-жокей горячо убеждал молодежь во что бы то ни стало разыскать ее в магазинах.
— Может, это зарубежная группа? — предположил Брайан.
В ответ последовали слова, ставшие, как оказалось, поистине бесценными:
— Да нет, они ливерпульцы, хоть иногда и работают за границей. Но чаще всего играют тут за углом, в «Пещере».
Произнеся эту фразу, Раймонд Джонс распрощался. Откуда было ему знать, что несколько секунд назад он привел в движение глыбу, которой суждено будет сокрушить все доселе существовавшие каноны поп-музыки! Да и сам Брайан Эпштейн, которому до половины седьмого — времени закрытия магазина — пришлось отказать еще двум девушкам, желавшим приобрести битловскую пластинку, никак не мог предположить, что с этой минуты в его жизни наступила крутая перемена.
А пока что он деловито записал в блокнот: «My Bonnie» «Битлз». В понедельник узнать».
...Через одиннадцать дней Брайан Эпштейн впервые переступил порог шумной «Пещеры». Персонал клуба до сих пор помнит, что Брайан появился в весьма элегантном темном костюме, галстуке и с кожаной папкой под мышкой. Но мы бы ошиблись, предположив, что столь рафинированный джентльмен, ценитель задумчивых симфоний Сибелиуса был шокирован неприглядным интерьером «Пещеры» с двумя сотнями ревущих тинэйджеров в джинсах и кожаных куртках. В сыром воздухе «Пещеры» Брайан почувствовал нечто. «Битлз».
— Конечно, это была не та среда, к которой я привык. Там было темно, сыро и затхло. Поначалу я пожалел о своем решении. Шум был оглушительный. Из репродукторов гремели в основном американские шлягеры. Но потом появились «Битлз». Ничего подобного я раньше не видел. Они не отличались особой чистотой и опрятностью. Во время игры они курили, ели, разговаривали, делали вид, будто дерутся друг с другом. Они поворачивались к зрителям спиной или кричали им что-то, хохоча над собственными шутками.
В перерыве конферансье Боб Вулер провел почетного гостя за сцену и представил его музыкантам. Первым, с кем поздоровался Брайан, был Джордж Харрисон, который в ответ на приветствие не без ехидства полюбопытствовал: «Что привело вас сюда, мистер Эпштейн?» Тогда Брайан еще сам этого не знал. Зато в последующие дни, по воспоминаниям его сослуживцев, он только и говорил о восхитительных «Битлз».
Вскоре Джон Леннон сообщил своей подружке Синти, что их голодные дни кончились. И действительно, 24 января 1962 года в «Пещере» был подписан договор, по которому Эпштейн брал на себя функции менеджера «Битлз», за что ему причиталось 25 процентов от всех заработков группы. В этом, пожалуй, самом знаменитом в истории шоу-бизнеса контракте любопытным было то, что с юридической точки зрения он был абсолютно недействительным. За Пола Маккартни и Джорджа Харрисона, которым в то время еще не исполнилось двадцати одного года, полагалось расписаться кому-то из родственников, а сам Брайан забыл скрепить договор собственной подписью...

Ничего не получается
Еще не сделавшись официальным менеджером группы, Брайан Эпштейн понял, что ему потребуется сделать для своих будущих клиентов нечто большее, чем украсить витрину своего магазина вывеской «Битлз» и регулярно заказывать из Гамбурга их пластинки.
Прежде всего он решил обеспечить гамбургским дискам как можно лучшую рекламу. За помощью он обратился к журналисту Энтони Барроу. Тот рекомендовал Брайана сотруднику крупнейшей британской компании грамзаписи «Декка» Ричарду Роу.
Видимо, репутация одного из самых известных в Северной Англии магазина грампластинок, каким являлся «NEMS», произвела впечатление на Роу. Он направил в Ливерпуль своего помощника Майка Смита, чтобы тот прослушал никому не известную группу. Брайан перво-наперво угостил гостя роскошным ужином, а потом сразу повел его в «Пещеру», резонно полагая, что представить «Битлз» надо именно здесь, в привычной для них атмосфере. И он не ошибся в расчетах. В телеграмме, полученной Эпштейном вскоре после отъезда Смита, значилось, что пробная запись «Битлз» назначена на 1 января 1962 года в студии фирмы.
В канун Нового года четверка погрузила инструменты и усилители в автофургон своего друга Нейла Эспинелла и отправилась в Лондон. Нейл, ни разу не бывавший в столице, сразу растерялся в мощных потоках транспорта, и на место встречи с Брайаном ребята опоздали.
На следующее утро «Битлз» за один час записали в хэмпстедской студии четырнадцать песен. По настоянию Брайана это были в основном интерпретации известных шлягеров. Лишь три композиции были созданы Джоном и Полом. То обстоятельство, что ни одна из них позже не появилась на пластинках «Битлз», дает основания предположить, что они были отнюдь не самыми лучшими в их творчестве. Как вспоминал Нейл, музыканты сильно нервничали, их голоса звучали устало, а у Джорджа в его коронном номере — сольной партии в хите «Memphis Tennessee» — просто одеревенели пальцы. Да и другие вещи, много раз отработанные на дискотеках, прозвучали в студии далеко не так, как хотелось бы ребятам. Но все же руководивший записью Майк Смит обнадежил их, сказав, что все в порядке. По словам Пита Беста, парни покидали студию, веря, что контракт у них в кармане. Брайан повел компанию в швейцарский ресторан и как залог грядущих успехов заказал там несколько бутылок вина.
Через неделю Эпштейн получил от Дика Роу отказ с объяснением, что «группы с гитарами вышли из моды». Истинной же причиной отказа было то, что фирма предпочла работать с другой группой — «Тгеmelos». Дик Роу позже оправдывался:
— Решать, кого из них выбрать, я поручил Майку. Он считал, что обе группы одинаково хороши, но одна была «своя», а другая — ливерпульская. Нам показалось, что будет лучше, если музыканты находятся под рукой...
На следующий день Брайан помчался в Лондон, чтобы увидеться с Роу, но тот уклонился от встречи. Возможно, именно там, в «Декке», впервые прозвучал благоразумный совет, который не раз пришлось выслушивать Брайану в последующие месяцы:
— Мистер Эпштейн, ведь у вас в Ливерпуле солидный магазин. Почему бы вам не вернуться к своему бизнесу?
Уверения Брайана, что его ансамбль в скором времени станет более знаменитым, чем Элвис Пресли, вызывали на лицах джентльменов из «Декки» лишь сочувственные улыбки.
Эпштейну стало ясно, что менеджмент рок-группы потребует куда больше времени и трудов, чем казалось ему поначалу. За последующие недели и месяцы он разослал десятки писем, сделал сотни телефонных звонков в тщетной надежде заключить с какой-нибудь фирмой контракт, столь легкомысленно обещанный ребятам при первых встречах. Битлы день ото дня все больше теряли терпение. Всякий раз, когда Брайан возвращался из Лондона, где обивал пороги разных фирм, они ждали его на перроне.
— Нам не терпелось узнать, какие новости он привез, — вспоминал Пол Маккартни. — Случалось, он заранее звонил из Лондона, и мы мчались на вокзал, наивно думая, что нами хоть кто-то заинтересовался. Потом мы шли куда-нибудь выпить чашку кофе и там слышали от него одно и то же: ни одна фирма не хочет иметь с нами дела.
В те дни Эпштейн попытал счастья и на Манчестерской площади, 20, где размещался еще один колосс британской грамзаписи — «Elektric And Musikal Industries Ltd». Но и оттуда его вежливо выставили. Фирму вполне удовлетворяла прибыль, которую она имела от продажи дисков известных исполнителей — Элен Шапиро, Адама Фейта, Френка Айфилда.

Единственным успехом
«Битлз» в то время была победа в конкурсе на самую популярную ливерпульскую группу. В 13-м номере газеты «Mersey Beat» от 4 января 1962 года на первой странице была помещена фотография четверки и сообщалось, что читатели отдали ей наибольшее число голосов. Через два месяца в газете появилось сенсационное известие о том, что победители конкурса собираются в турне по Европе. Под этим широковещательным рекламным объявлением на самом деле подразумевалась всего лишь очередная — третья по счету — поездка в Гамбург.
Тем временем в поведении и облике «Битлз» стараниями Брайана произошли довольно существенные перемены. Во-первых, он запретил им пить на сцене пиво и на глазах своих фанатов уплетать сандвичи. Во-вторых, в результате перевоспитания битлы все реже кричали что-либо публике со сцены, уже не перебрасывались шутками и не задирали друг друга. Их выступления постепенно приобретали характер тщательно подготовленных программ.
Брайан на этом не успокоился, твердо решив изменить внешний облик музыкантов — те все еще выступали в кожаных костюмах, купленных при первом посещении Гамбурга. Натолкнувшись в этом вопросе на упорное сопротивление Джона, он призвал в союзники Пола. Дело кончилось тем, что однажды вечером битлы появились на сцене в серых костюмах с бархатной отделкой, белых рубашках и галстуках. К счастью, все эти изменения не коснулись самой музыки «Битлз».
Очередной поездкой в Гамбург Брайан решил произвести впечатление на местных фанатов и обставил ее с помпой, присущей «европейскому турне». В Гамбурге выступлением «Битлз» открывалось новое увеселительное заведение — «Стар Клаб». Манфред Вайследер, владелец множества стриптиз-баров, некоронованный король гамбургского полусвета, устроил его в помещении бывшего кинотеатра прямо напротив костела св. Иосифа. По слухам, в иные вечера там собиралось до восемнадцати тысяч человек. Трудно сказать, что их более привлекало — выступления «Битлз» или жестокие драки полуголых красоток в бассейне, до краев наполненном грязью.

Клюет!
Вернувшись в Ливерпуль, Брайан воспользовался отсутствием своих нетерпеливых друзей для новой атаки на твердолобых боссов британского музыкального бизнеса. Из-за все более частых поездок в Лондон Брайан почти совершенно забросил свои торговые дела.
В конце апреля знакомый посоветовал ему сходить в издательство «Ardmore & Beehwood», принадлежащее компании «EMI». Директор издательства Кид Колмэн отобрал две песни Леннона и Маккартни для издания в печати и был весьма удивлен, узнав, что с группой никто до сих пор не заключил контракта. Он позвонил своему приятелю Джорджу Мартину, который заведовал отделом одной из фирм, входящих в концерн «EMI», — «Parlophone Records».
Когда после бессонной ночи в отеле «Green Park» Брайан Эпштейн появился в кабинете Мартина, оба с первого же рукопожатия почувствовали взаимную симпатию и доверие. Эпштейна покорили элегантность и учтивость Мартина. Его собеседник был приятно поражен деликатностью гостя, столь удивительной в сравнении с обычной бесцеремонностью менеджеров. Записи «Битлз» не привели Мартина в восторг, но по крайней мере вызвали его вежливый интерес. Позже он рассказывал:
— Не стану уверять, что эти песенки меня сильно восхитили. В оправдание всех тех, кто до меня отклонил эту запись, должен заметить, что она и впрямь не представляла из себя ничего особенного. Звук был такой, будто пластинку записывали где-то в ванной. Песни были не слишком запоминающиеся, да и играла группа довольно неуверенно. Но мне тогда как раз требовалось что-то в этом роде, и я ради интереса решился на пробную запись.
Вслух же Мартин произнес несколько одобрительных замечаний, а, прощаясь с Эпштейном, пригласил группу на новый музыкальный конкурс.
— Обычно тот из нас, кто просыпался первым, спускался вниз за почтой. В то утро первым поднялся Джордж. Вернулся он с телеграммой: «Поздравляю, парни. «EMI» приглашает на запись. Подготовьте новый материал». Получив это известие, мы чуть с ума не сошли от счастья. Джон с Полом сразу же принялись работать, — вспоминал Пит Бест.
6 июня, в среду, менее чем через неделю после возвращения из Гамбурга, ребята снова отправились в путь. Целью их путешествия была Эбби Роуд — окаймленная деревьями тихая улочка в северном предместье Лондона, облик которой знаком каждому битловскому фанату по конверту одной из последних пластинок ансамбля. Друзьям пришлось несколько раз проехать улицу в обоих направлениях, прежде чем в неприметном доме они обнаружили ныне всемирно известную студию грамзаписи.
Как и полгода назад в Вест Хэмпстеде, Брайан подготовил для пробной записи программу, состоящую в основном из известных шлягеров. Лишь в конце шло несколько песен Леннона и Маккартни. По невозмутимому лицу Мартина за стеклом звукорежиссерской кабины и ровному голосу, доносившемуся из репродуктора, невозможно было догадаться о его впечатлениях. Ребятам, конечно, было невдомек, что Мартин в студии прослушивает каждого из них в отдельности, напряженно размышляя, кто из них смог бы в будущем стать звездой студии.
— Тогда они играли простенькие, шутливые вещицы. Поначалу мне казалось, что из Пола можно было бы сделать ведущего певца. Но потом я понял, что тогда полностью изменится характер группы. Они никому не подражали, эти обаятельные молодые ребята, и ни на кого не были похожи... Единственное, что им требовалось, — это другой ударник. А так каждый словно бы играл сам по себе... Когда кончили записывать, я отвел Брайана в сторону и сказал ему: не знаю, какие планы вы связываете с этой группой, но игра ее ударника меня не устраивает.
Внешне, однако, для «Битлз» ничего не изменилось. Шло лето. Ребята, как обычно, играли в «Пещере» или выступали где-нибудь в окрестностях Ливерпуля. Брайан тем временем ежедневно просматривал корреспонденцию в надежде обнаружить среди писем фирменный конверт со знакомой эмблемой «Парлофона» — кружком с перечеркнутой L посередине.
В конце июля он наконец дождался. Мартин предлагал контракт на год. За этот срок «Парлофон» брал на себя обязательство выпустить четыре пластинки «Битлз».

Перевод Виктора ПРУСАКОВА,
Из книги А. Матцнера «Битлз». Рассказ об одном поколении». /Продолжение следует/
ОБЩИЕ МАТЕРИАЛЫ
Rock-Book © 2006-2024
Яндекс.Метрика Яндекс цитирования