... Так сказал Пол Маккартни, а уж кому знать, как не ему. особенно в 1968 году, когда участники The Beatles выпустили Белый альбом, обозначивший будущее рока, в то время как сам коллектив распадался на части.
60-е шли вперед, а знаменитые прически участников The Beatles становились все более лохматыми. Между тем, сами музыканты находились на небывалом уровне популярности и известности. О них знали повсюду, ими восхищались везде. Джон, Пол, Джордж и Ринго были самыми знаменитыми лицами на планете. Их невероятная способность создавать четкие, определяющие эпоху хиты стала ключом к их успеху, а их всепобеждающее обаяние казалось лишь сильнее, благодаря их легким товарищеским взаимоотношениям.
Музыканты The Beatles были настоящей бандой; бандой, к которой хотел присоединиться каждый. Ребята хотели стать ими, а девушки хотели быть с ними. Но их личное пространство оставалось для публики соблазнительно недоступным. Где-то между заплесневелым погребом ливерпульского клуба Cavern и грязными притонами Гамбурга им удалось добиться взаимопонимания, граничащего с телепатией, интуитивной гармонии, которая проявилась в создании совершенной поп-музыки.
Но времена меняются. Особенно, когда ты проживаешь свою жизнь под ничего не прощающим объективом камеры, когда тебе потакают, льстят кучи подхалимов, старающихся еще и нажиться на тебе, когда твои суждения практически все время преломляются сквозь психоделическую призму.
Связанные цепью славы участники The Beatles, в конечном итоге, возненавидели свою близость. И к 1968 году, когда они отправились в студию записывать свой одноименный двойной Белый альбом, они уже практически не переносили друг друга. Так же как телепатическая гармония между четырьмя музыкантами облегчила создание совершенной поп-музыки, так и растущая дисгармония выразилась в резкой, неблагозвучной ярости рока.
Самым важным из серии событий, с которых началось превращение The Beatles из Слова: Иэн Фортнэм образцовой поп-группы в прообраз рок-группы, стала смерть Брайана Эпстайна. Участники коллектива узнали о том, что их менеджер умер от передозировки барбитуратов 27 августа 1967 года, во время изучения трансцендентальной медитации с индийским гуру Махариши Махешем Йоги в Уэльсе. В течение недели они объявили о своем решении впредь самим заниматься своими делами.
Без сдерживающей руки Эпстайна на штурвале участники The Beatles получили полную творческую свободу. Тяжелее всего эта смерть ударила по Леннону, и, поскольку он с энтузиазмом занялся самолечением с помощью ЛСД, баланс власти сместился в сторону Маккартни. Смерть Эпстайна оставила зияющую пустоту в жизни Леннона, и прежде страдавшего от отсутствия родителей (незадавшиеся отношения с постоянно отсутствовавшим отцом в сочетании с ранней смертью матери заставляли его постоянно искать возможную альтернативу семейным связям). Наркотики не помогали, а его брак с первой женой Синтией дышал на ладан. Поэтому, когда в феврале 1968 года Джордж Харрисон предложил съездить в Ришикеш, к подножию Гималаев, чтобы продолжить освоение трансцендентальной медитации с Махариши, Леннон согласился первым. Вскоре присоединились Пол и Ринго, а вместе с ними приехали их жены, фолк-певец Донован, Майк Лав из Beach Boys, актриса Миа Фэрроу и ее сестра Пруденс. Джон раздумывал, не пригласить ли ему еще и Йоко Оно, японскую художницу, с которой он познакомился в художественной галерее в ноябре 1966 года и увлеченность которой в нем постепенно росла, но, поскольку Синтия тоже приехала, он решил не рисковать. Оказавшись без наркотиков и занимаясь лишь медитацией, участники The Beatles вскоре засели за работу над новым материалом. И, поскольку единственным европейским инструментом в их распоряжении была акустическая гитара, звучание Белого альбома стало следствием необходимости приспособиться к таким непривычным обстоятельствам. Донован научил Джона пользоваться фингерпиками и, используя эту технику, Леннон написал Dear Prudence (увещевание, обращенное к молодой, застенчивой Фэрроу, погрузиться в трансцендентальное веселье) и Julia (для видимости обращенной к покойной матери, но также говорящей и о Йоко Оно, которая в тексте песни называется «ребенком океана», поскольку на японском Йоко означает «дитя моря »). В общей cложности, в Индии Леннон, Маккартни и Харрисон написали 17 песен, которые войдут в Белый альбом. И впервые даже Ринго написал песню. Настолько ему было скучно.
Но Джон все еще был заключен в свой собственный личный ад. Живущий в ловушке брака без любви, осаждаемый мыслями о Йоко, не имеющий возможности как следует выспаться (его бессонница нашла отражение в песне I'm So Tired с Белого альбома), он написал Yer Blues. Напоминавшая музыку Fleetwood Mac и других блюзовых гигантов песня ясно давала понять, что Леннон был далеко не счастливым человеком. «Когда я написал "Я так одинок, я хочу умереть", — признавал он, — я не шутил. Именно так я себя чувствовал. Я старался постичь бога, а был близок к самоубийству».
Приехав в Индию в поисках руководства и мудрого совета от человека, которого он хотел воспринимать как отца, Джон нашел лишь разочарование. Он в гневе покинул Ришикеш, обвинив Махариши (как потом выяснилось, ложно) в том, что тот приставал в Мне Фэрроу. Этот инцидент нашел отражение в обвинительной Sexy Sadie. «Я был слишком груб по отношению к нему, — говорил он. — Я всегда жду слишком много. Я всегда жду свою мать и не получаю ее. В этом все дело».
В течение месяца брак Джона и Синтии подошел к концу, и у него начались отношения с Йоко.
С тex самых пор, как на четверых музыкантов Beatles обрушилась популярность, каждый из них был знаменит по-своему. Слушателям очень быстро удалось разобраться, какие из композиций Леннона/Маккартни были написаны Полом, а какие — Джоном. Песни Джорджа выражали совершенно иной характер, между тем как Ринго постоянно приписывали новаторские песни Пола. В отсутствие Эпстайна и из-за воцарившейся атмосферы дисгармонии группа сильнее и заметнее распалась на составляющие. Индия не только не сплотила музыкантов, а наоборот подчеркнула различия между ними.
В Pишикеше, вдали от развращающего Лондона лишь Джордж смог обрести просветление (и шесть песен в придачу). Ринго жаловался на еду и вскоре уехал, за ним последовал Пол, сумевший между сеансами медитации накатать около дюжины песен. Возможно, опыт Джона и не был таким уж высокодуховным, но он оказался достаточно глубоким. Оставшись без ЛСД и страдая от острой, как иголка, скуки реальной жизни, он смирился с тем, что его брак подошел к финалу, а сам он все больше влюблялся в Йоко. Во время своего пребывания в Индии Леннон написал 15 песен, которые он называл своими «лучшими» и «самыми печальными».
Когда в мае 1968 года четверо участников Beatles, наконец, принесли свои песни в студию Abbey Road, они работали еще более независимо друг от друга, чем когда-либо прежде. Отказавшись от детальной проработки, которая так помогла им в случае с Sgt. Pepper, они быстренько поджемовали и записали несколько совместных бэк-треков, но, в основном, они работали каждый сам по себе.
Большая часть Белого альбома была записана так, как если бы в студии в одно время велась работа над четырьмя сольными пластинками. Маккартни больше не помогал Леннону и наоборот, Харрисону приходилось обходиться собственными силами, а Ринго целыми днями сидел в предбаннике студии и крутил в пальцах барабанные палочки. Каждый автор отдельно занимался наложениями.
Разочарованный Джордж Мартин, в конце концов, отказался от обязанностей продюсера и отправился в отпуск. Его положение пятого и всегда присутствующего за кадром участника Beatles было узурпировано.
Хотя можно дискутировать, являлись или нет участики The Beatles первой рок-группой, нет никаких сомнений, что Йоко оказалась первой Йоко. Отношения Леннона с ней официально прояснились за 11 дней до начала записи Белого альбома. И это заставило его переоценить собственное существование. Он уже давно был недоволен жизнью в составе группы, и его чувства проявились, когда музыканты собрались в студии для работы.
«Я слишком боялся оторваться от The Beatles. Хотя мне хотелось сделать это с тех самых пор, как мы прекратили гастролировать [в 1966], — рассказывал Леннон в 1980 году. — Я смутно пытался нащупать свой путь, но мне не хватало смелости... Поэтому я оставался в команде. А потом я встретил Йоко и влюбился: "Это важнее, чем хит. Это важнее всего на свете..!"».
Статус Леннона не оказывал на Йоко никакого впечатления, и она открыла ему глаза на пустоту звездного положения. «Вот так и закончилась группа The Beatles, — говорил Леннон. — Не потому что Йоко развалила The Beatles, а потому что она показала мне, что такое быть кем-то вроде Элвиса в The Beatles, когда тебя окружают подхалимы и рабы, заинтересованные только в том, чтобы сохранить существующее положение вещей. Она сказала мне: "А король-то голый". Никто не осмеливался сказать мне этого прежде».
В его браке с Синтией не было никаких особенных проблем. Это было, по его словам, « нормальное семейное положение, когда ничего не происходит». Но Леннону, как всегда, хотелось большего. И больше всего на свете, ему хотелось, чтобы его женщина присматривала за ним, как мать за ребенком. И с появлением Йоко и закреплением за ней статуса идеальной партнерши, не только Синтии пришлось оказаться на обочине жизни Леннона. «Когда я нашел свою женщину. Ребята перестали меня интересовать», — сказал он.
Их отношения были не просто близкими. Они стали двумя неразделимыми половинками одного целого, а Йоко постоянно находилась в студии. Она сидела на гитарном усилителе или под роялем. Когда она заболевала, в студии устанавливалась для нее кровать. Увлеченный Леннон, не обращавший внимания на чувства товарищей по группе, вызывал с их стороны только большее отторжение. Вдобавок ко всему парочка начала принимать героин, что лишь усилило напряжение, поскольку у Леннона начали случаться резкие всплески эмоций.
Яркий и легкий поп Sgt. Pepper, созданный под влиянием психоделиков, с появлением опиатов сменился на более мрачные краски. В гитарное звучание добавлялось все больше дисторшна, а настроение становилось все мрачнее. Присутствие Йоко породило резкость, которая отражала социальный хаос, царивший за пределами мирка The Beatles: по чистой случайности, это лишь подчеркнуло значимость коллектива для тогдашнего рок-н-ролла. Отдавая должное остальным музыкантам, они сравнительно спокойно реагировали на постоянное присутствие Йоко в студии. Им приходилось просить ее пересесть каждый раз, когда им нужно было перенастроить, свои усилители, но, в основном, они отдавали предпочтение пассивной агрессии, а не откровенной драке, которую можно было бы ожидать, например, от коллектива, вроде The Who.
Леннон был гиперчувствителен к любой негативной реакции по отношению к своему новообретенному сиамскому близнецу. Возмущение товарищей по команде еще, по крайней мере, можно было понять, но отрицательная реакция прессы и публики была нестерпима. Именно эта незаслуженная критика (отчасти вызванная расизмом) особенно раздражала его. Прежде скрытая жесткость в его характере вышла на первый план. Детскость раннего периода The Beatles ушла, а вместо нее появилось худое, угрожающее лицо Леннона-борца за мир. 25 лет спустя это выражение лица перенял у него Лайам Галлахер. Сам же Леннон будет играть эту роль до конца десятилетия.
Сердитого Джона легко было перепутать с политизированным Джоном. Раздраженный тем, что никто не оценил его новую подружку, он начал рассуждать о мире, яростно сажая желуди и крича на журналистов с кровати. Тем самым он, сам того не желая, предвосхитил появление Боно и других рок-звезд, которые считают, что, только потому что они умеют петь, они представляют собой Махатму Ганди, Уинстона Черчилля и Иисуса Христа в одном флаконе. Зарождение политической сознательности в Джоне совпало с появлением Йоко. И с ростом гражданских беспорядков во всем мире, группа The Beatles внезапно обрела голос. Запись Белого альбома началась с работы над написанной Ленноном после Ришикеша песни Revolution.
«Я хотел выразить то, что я чувствую относительно революции, — объяснял он в 1970. — Я решил, что пришло время нам об этом подумать. В то же время, мы перестали хранить молчание по поводу войны во Вьетнаме».
Однако в тексте Revolution была определенная двойственность. Джон призывал протестовать исключительно мирным, ненасильственным путем. Но так ли это? Когда он пел ключевую строчку «Когда ты говоришь о разрушении, разве ты не знаешь, что я в этом не участвую», он тут же добавлял прямо противоположное «участвую». Внутреннее противоречие характера? Возможно. Инстинктивное хулиганство? Определенно.
Первая версия Revolution, которая появилась в музыкальных магазинах, была более быстрой и агрессивной по сравнению с блюзовой, расплывчатой вариацией из Белого альбома (там она записана как Revolution 1). Затем она была перезаписана, чтобы занять сторону А нового сингла, но, по настоянию Маккартни, она заняла сторону Б сингла Hey Jude. Таким образом этот вопль, призывающий к неподчинению, дополненный искаженным гитарным риффом, подобно троянскому коню, прорвался в восемь миллионов домов. Тяжелый рок еще только начинал появляться, а участники The Beatles уже определили его ключевые составляющие и с легкостью распространили его послание по всей планете.
Покуда Джон и Йоко парили на одной волне друг с другом, Маккартни был занят в своем собственном мире. Его давно считали более мягким и поп-ориентированным, чем жесткий Леннон. Но нa самом деле, Маккартни мог быть таким же откровенно грубым человеком, как Джон, если даже не больше. Во время одного особенно опрометчивого и откровенного интервью, которое было устроено, чтобы раскрутить сингл Hey Jude, в августе 1968 года, Маккартни заявил: «Меня ни капли не волнует голод в Индии. Ни капельки, приятель». И закончил так: «Правда заключается в том, что я приятно неискренний человек».
Не готовый оттолкнуть мейнстримовую аудиторию, всегда составлявшую главное ядро поклонников группы, Маккартни в 1968 году придерживался позиции, которая на фоне высказываний Леннона, делала его практически контрреволюционером. «Кажется, люди считают, что все, что мы поем и делаем, несет в себе политический смысл, — сказал он, — но это не так. В конце концов, это всегда просто песня».
Последняя глава в саге Revolution, композиция Revolution 9, никогда не была «просто песней». Она остается самым «сложным» элементом в Белом альбоме. Восемь минут и 22 секунды петель ленты, звуковых эффектов и музыкального бетона. Это было художественное упражнение Джона и Йоко, и Пол был против включения его в альбом.
Отношения Джона и Йоко зародились на основе общего увлечения авангардом. В начале мая 1968 года, когда Синтия отдыхала в Италии, Джон пригласил Йоко в гости к нему домой. Он проиграл ей пленки со своими экспериментальными работами, и за ночь пара насочиняла материала, которого было вполне достаточно для целого альбома. К утру они превратились в настоящую пару, а коммерчески самоубийственный альбом Two Virgins ждал своего выхода (он появится после Белого альбома, а на его обложке будет красоваться самое некомплиментарное изображение обнаженной натуры за всю историю создания обложек для альбомов).
Вдохновленные своими успехами, Джон и Йоко жаждали повторить свои эксперименты, но на этот раз под знаменем The Beatles. Две недели спустя совместно с Джорджем Харрисоном они принялись за работу над Revolution 9.
Так почему же Маккартни был против композиции, которую некоторые могут назвать самой смелой, прогрессивной и подлинно революционной в Белом альбоме? Как ни странно, дело было вовсе не в музыкальном консерватизме, которого можно было бы ожидать от человека, написавшего When I'm Sixty-Four. «Это не показалось мне интересным, — пожал он плечами в адрес Two Virgins. — Эта музыка меня не шокировала, потому что я сам насочинял массу подобного».
И так оно и было. В январе 1967 года он записал авангардный абстрактный коллаж, до сих пор не выпущенный Carnival Of Light для шоу The Million Volt Light And Sound Wave в лондонском театре Roundhouse. Интерес Пола к авангарду значительно предшествовал увлечению Леннона. Весьма вероятно, что его возражения против Revolution 9 Джона происходило не из-за радикальности композиции, а из-за того, что на самом деле она представляла собой значительно более слабую версию Fontana Mix Джона Кейджа десятилетней давности.
До самого выхода Sgt. Pepper группа The Beatles была лидером. Revolution 9 отнесла музыкантов в разряд подражателей. Возможно, Йоко и увлекла Джона авангардом, но были ли у него способности к нему — другой вопрос. Его статус участника Beatles гарантировал Revolution 9 наличие слушателей, но совершенно не гарантировал, что эта композиция была хороша или более значима, чем творение любого другого новичка в этой области.
В 1966 году Mothers Of Invention Фрэнка Заппы завершили Freak Out (самый первый двойной альбом истории и, наряду с Blonde On Blonde Дилана, один из двух, предшествовавших Белому альбому) композицией The Return Of The Son Of Monster Magnet, звуковым коллажем, сродни Revolution 9.
Выпущенный в марте 1968 года пародирующий Pepper альбом Mothers We're Only In It For The Money включал в себя сложную музыкальную конструкцию в духа Эдгара Вареза The Chrome-Plated Megaphone Of Destiny. Так что Revolution 9 не только не открывала новые горизонты, а скорее была наименее важным и, возможно, наименее оригинальным произведением в Белом альбоме.
Наиболее запомнившимся уроком, который Пол Маккартни вынес из периода ученичества на Рипербане, было то, что столовая ложка сахара помогает проглотить горькое лекарство. Если вы хотите, чтобы ваши слушатели оставались довольны, пока вы наслаждаетесь артистической свободой, считал он, нужно дать им немного того, что им нравится, как бы тяжело это ни было.
«Мы, The Beatles, всегда были рок-группой, — сказал Пол за неделю до выхода Белого альбома. — Просто дело в том, что нас увлекает не только рок-н-ролл. Поэтому мы играем то Ob-La-Di, то это [12-аккордный блюз Why Don't We Do It In The Roiid?]. Когда мы играли в Гамбругe, мы исполняли не только рок-н-ролл, потому что приходили толстые старые бизнесмены и просили нас сыграть мамбу или румбу. Так что нам приходилось играть и нечто подобное».
Когда Леннон стал настаивать на включении Revolution 9, столь же упрямый Маккартни решил, что единственный способ сделать удобоваримой восьмиминутную авангардную микстуру — добавить огромное количество сахара. Ему пришлось сбалансировать бескомпромиссность Revolution 9 сиропной сентиментальностыо Ноneу Pie, мюзикхолльным весельем Martha My Dear и детской фолк-сказкой о вражде на Диком Западе Rocky Raccoon. Ну и конечно, была еще песня Ob-La-Di Ob-La-Da, которую Джон Леннон назвал «бабушкино музыкальное дерьмо».
Но в промежутке между самолюбованием и сахарином была подлинная гениальность. Благодаря ей, мы до сих пор обсуждаем этот альбом: группа The Beatles заложила настоящий образец для рока.
Учитывая, что Белый альбом — четыре соль-ных проекта, собранные воедино, то поневоле задаешься вопросом: а какой же именно из участников группы наткнулся на Священный Грааль рока? Ответ? Все четверо. Все ключевые элементы рока можно отыскать в Yer Blues Леннона, While My Guitar Gently Weeps Харрисона, Don't Pass Me Ву Ринго и Heller Skelter Маккартни.
Yer Blues представляет собой выражение подлинной неудовлетворенности, а ведь это необходимое ядро рока. Впоследствии Леннон ретроспективно охарактеризует неподдельную страстность этой песни, как насмешливый ком¬ментарий над разрастающимся британским блюзовым бумом. Однако нет никаких сомнений в том, что суицидальный подтекст в песне был вполне искренним. И желал он того или нет, Леннон, определенно, звучал вполне серьезно, особенно в строчке «чувствую себя настолько близким к самоубийству, что даже ненавижу свой рок-н-ролл». Эта строка воплотила в себе разочарование поколения, вынужденного отказаться от утопического оптимизма Лета любви и увидеть довольно мрачную сторону жизни. В следующем году мрачный шаблон, заложенный в Yer Blues, в сочетании с грохотом бас-барабана, который Ринго использовал для всего Белого альбома, можно было услышать в музыке Led Zeppelin.
Как обычно, ни Джон, ни Пол не восприняли всерьез композиций Джорджа. Разочарованный, он убедил своего приятеля Эрика Клэптона прийти в студию. И присутствие постороннего сразу заставило всех придти в форму. «Пол сел за фортепиано и сыграл приятное вступление, и тогда они стали относиться к песне намного серьезнее», — вспоминал Харрисон. Получившаяся в результате While My Guitar Gently Weeps, написанная на основе восточной концепции о том, что все в мире взаимосвязано, порождала ощущение мрачного раздумья, которое только усиливалось, благодаря соло Клэптона. Рок-гитара никогда не была более страстной, и вычурное крещендо заложило высокую планку для последующих героев гитары.
Оставался еще, конечно, Ринго. Легкомысленно отправленный на скамейку запасных погруженными в себя коллегами, в августе 1968 года он «временно» на пару недель покинул группу, предварительно, правда, записав Don't Pass Me By. Хотя завершить текст песни Ринго удалось только в Ришикеше, работал над этой композицией он уже очень давно. Версия Don't Pass Me By, которую мы слышим в Белом альбоме, несколько испортила непринужденная, лишенная гитары и в значительной степени опирающаяся на фортепиано аранжировка Маккартни. И все же, несмотря на привычное «комедийное» отношение, которое обычно сопровождало любое вокальное исполнение Ринго, в композиции явно был заложен потрясающе совершенный образчик южного рока. Ни сотоварищи ударника, ни Джордж Мартин не смогли оценить весь мощный роковый потенциал настойчивости Don't Pass Me By. Но его, определенно, смогли оценить участники Georgia Satellites, которые в своем дебютном альбоме 1986 года и придали главному шедевру Ринго нужную ему резкость и раскованность.
В то время как Леннон увлекся Йоко, Харрисон и Старр отошли на второй план, а влияние Джорджа Мартина постепенно сходило на нет, власть в свои руки взял Пол, который и направил звучание Белого альбома в направлении рок-н-ролльного будущего.
Сентябрь подходил к концу, работа над альбомом — тоже, и четверо музыкантов принялись за запись самого громкого и грязного произведения за всю их карьеру. После 18 дублей у них в руках была композиция Helter Skelter, один из основных прародителей хэви-метал.
«Я прочитал рецензию на пластинку [I Can See For Miles The Who] в которой говорилось, что группа просто с ума сходит, используя эхо, вопли и так далее, — в 1968 году говорил Маккартни. — И я подумал: «Какая жалость, мне хотелось бы сделать что-то подобное». Потом я услышал этот альбом, и ничего подобного в нем не было. Он вполне традиционный и сложный. И тогда мы записали [Helter-Skelter]... Мне нравился шум».
Хотя по сравнению с большей частью Белого альбома, Helter Skelter — это вполне групповая работа, но на самом деле песня — дитя Пола. И Helter Skelter, и другой прото-металлический эксперимент (исправленная версия Revolution) достигли такого уровня звукового радикализма, что в последствии Харрисон и Леннон отказывались от них.
«Revolution — довольно неплохая композиция и неплохо раскрывается, — сказал Харрисон тридцать лет спустя, — но мне не особенно нравится то, какой шум она производит. И я говорю "шум", потому что мне не нравится искаженное звучание гитары Джона». Леннон еще активнее старался дистанцироваться от Helter Skelter. «Это работа Пола, — сказал он в 1980. — Это не имеет никакого отношения ни к кому из нас, а меньше всего ко мне».
Влияние Helter Skelter распространилось не только на тяжелый рок и металл, но и на панк середины 70-х. Siouxsie And The Banshees записали песню для своего дебютного альбома 1978 года The Scream (хотя, возможно, музыканты сделали это больше из-за жутковатой связи композиции с Чарльзом Мэнсоном, который причудливо истолковал смысл песни как призыв к массовому убийству).
Вероятно, немаловажно и то, что при неистовом рождении Helter Skelter присутствовал и главный звуковой архитектор панка. К тому времени Джордж Мартин признал себя побежденным и уехал в отпуск, хотя предварительно написал своему ассистенту Крису Томасу записку с просьбой «при необходимости помогать The Beatles».
Томасу (который, в конце концов, стал продюсером Never Mind The Bollocks, Here's The Sex Pistols), можно сказать, довелось пережить крещение огнем: Джордж Харрисон бегал по студии с пепельницей, в которой горели окурки, на голове, изображая Артура Брауна, между тем Маккартни записывал все более безумные вокальные дубли для Helter Skelter.
22 ноября 1968 года 30 удивительно разноплановых песен, составивших девятое студийное детище The Beatles, увидели свет. Обложка диска представляла собой сплошное белое полотно (украшенное лишь названием группы и уникальным серийным номером). Такой дизайн разработали поп-художник Ричард Гамильтон и Маккартни. Рабочее название A Doll's House было отвергнуто после того, как в июле группа Family выпустила Music In A Doll's Ноusе. Белый альбом встретил на удивление единогласный вопль недовольства. Писавший для New Yoyk Times критик Ник Кон презрительно заметил, что диск «невероятно скучен»,в то время как Роберт Кристгау из The Village Voice назвал его «их наиболее последовательным и, возможно, самым неудачным» творением.
Все дело было в том, что критики как обычно упустили революцию, что происходила у них перед ушами. Они главным образом сосредоточились на «идиотской заурядности» «претенциозной » Revolution 9 и уравновешивающих ее «пародий». Оценив переход The Beatles от перегруженных, цветистых минисимфоний к упрощенному звучанию как проявление чистой лени, они упустили важнейший момент, который становится очевидным в ретроспективе: непреходящее влияние Белого альбома на будущее рока лежало в предпочтении легкого перед сложным, грубого и примитивного перед заумным, грува перед хитроумными примочками.
Участники The Beatles нашли свой путь к трезвой простоте Белого альбома, впервые прибегнув к методам, которые сейчас настолько знакомы рок-музыкантам, что практически превратились в клише. Сначала в Уэльсе, потом в Индии они вместе шли к этому. И, таким образом, акустических демо Джорджа до неформальных джемов в студии Abbey Road они «возвращались к истокам».
И нельзя сказать, что это было несвоевременное решение. После выхода Sgt. Pepper поп-музыканты, похоже, считали себя обязанными выпускать глубокие, психологичные произведения. Чарты заполнили облаченные в кафтаны квартеты, наперебой старавшиеся зайти максимально далеко, чтобы добиться эффекта псевдоклассики. Эти чрезмерно усыпанные деталями помпезные музыкальные ландшафты, в которых превалировали претенциозность прото-прога и невнятные тексты, нужно было спасать от самих себя.
В 1968 году Белый альбом стал своеобразным глотком свежего воздуха. Он был столь же влиятельным и инновационным, каким будет панк меньше десятилетня спустя. Поскольку звуковая палитра The Beatles и основная система взглядов переориентировались с европейской оркестровой традиции на традиционную американскую музыку (кантри и блюз — две фундаментальных основополагающих элемента рока), то и огромное количество современных им музыкантов почти обязаны были последовать примеру ливерпульцев.
Beggars Banquet The Rolling Stones часто хвалят за то, что именно он задал тон в этом отношении, но дело в том, что участники The Beatles в 1968 году могли похвастаться более широким влиянием на массовую культуру, к тому же, Белый альбом, хоть и был записан позже, в магазинах появился на две недели раньше. Хотя, возможно, влияние The Beatles и стало менее заметным после выхода фильма Magical Mystery Tour, режиссером которого стал Пол, и падения популярности Джона из-за того, что он попал под влияние «этой женщины», все же в глазах публики ливерпульский квартет превосходил Stones по рангу.
Сами музыканты Stones только-только оправились от катастрофы, которой стал альбом Their Satanic Majesties Request, сделанный в качестве ответа на Pepper, и их все еще считали раболепными подражателями The Beatles во всех художественных вопросах, вне зависимости оттого, продвинулись они дальше или нет. И хотя альбом, породивший американу Music From Big Pink The Band вышел в тот момент, когда уже два месяца шла работа над Белым альбомом, и, таким образом, потенциально мог повлиять на его американизированность, все-таки большая часть материала была написана в Ришикеше четырьмя месяцами ранее. (Даже без псевдоклассических мультитрековых завитушек, труб в духе Баха и обратных проигрышей «раздетая» музыка Beatles продолжала оставаться прогрессивной, как, например, в ленноновской Happiness Is A Warm Gun, в которой вообще бросается вызов традиционному построению песен.)
Музыканты и внешний вид свой упростили соответствующим образом. Шоубизовская яркость эпохи Pepper вслед за консерватизмом Эпстайна отправилась на культурную помойку. В своих черных жилетах, белых рубашках, черных шляпах, специально пошитых брюках-клеш музыканты больше походили на банду, чем на идущую вперед группу. Высокие ботинки со скошенным каблуком, усы, бороды и тщательно растрепанные волосы — все это намекало на американский запад, как будто перед нами были обитающие наречных кораблях карточные шулера. Этот стилистический пример пришелся по вкусу очень многим, например, Black Crowes, The Raconteurs и the Temperance Movement. Участники The Beatles образца 1968 года (объект подражания для стиляг 21-го века) были воплощением крутой рок-группы.
Оглядываясь назад, Леннон и Маккартни были очень довольны Белым альбомом. «Я всегда отдавал ему предпочтение перед другими нашими альбомами, включая Pepper, — сказал в 1971 году Джон. — Думаю, музыка стала лучше. Мифология, окружающая Pepper, значительнее, но музыка Белого альбома намного лучше». «Думаю, это был очень хороший альбом, — соглашался Пол, хотя и с оговорками. — Он выделялся, но делать его было не очень приятно. Но, правда, иногда подобные вещи хорошо влияют на ваше искусство».
Хотя жемчужина в раковине обычно зарождается из песчинки, а великий рок-н-ролл, как правило, рождается из трений, антипатии и дисгармонии, любые взаимоотношения, основанные на негативе, даже если речь идет о величайшей группе, не могут длиться неопределенное время.
Пусть их игнорировали, недооценивали и заставляли чувствовать себя не у дел, Джордж и Ринго поняли, что любая попытка уйти из The Beatles скажется на их доходе. Гитарист, например, «покинул» группу на несколько дней в январе 1969 года, и согласился вернуться лишь после того, как Маккартни отказался от планов отправиться с группой на гастроли.
Но, в конечном итоге, спасти The Beatles было невозможно. Как бы ни хотел Маккартни, чтобы группа продолжала свое существование, было очевидно, что Леннон, жаждущий исследовать новые артистические пути вместе с Йоко, совершенно утратил интерес к работе в рамках рок-квартета.
Леннон ушел в сентябре 1969 года, и в апреле 1970-го Маккартни после нескольких месяцев отрицания, наконец, отключил аппарат искусственного поддержания жизни группы.
Группа The Beatles была подлинным левиафоном, культурным колоссом, влияние которого на современников-музыкантов было беспрецедентным и до сих пор никем не превзойдено. Они были первым рок-квартетом, облачившимся в мрачные черные кожаные куртки и темные очки, первыми отрастили волосы, первыми размахивали своим фриковым знаменем, настраивая, заводя и провоцируя таблоиды, первые поехали в Индию, первые создали Revolution и первые распались из-за первой (и все еще лучшей) Йоко.
В Белом альбоме музыканты представили все необходимые элементы того, что мы сегодня знаем как классический рок, но дисгармония, которая способствовала рождению этой пластинки, оказалась фатальной. Как говорил сам Джон Леннон: «В этом альбоме можно услышать распад The Beatles».
В конечном счете, посеяв семена звуковой революции в плодородную почву конца 1960-х, участники The Beatles сделали свою дело. В то время как их духовные потомки, вдохновленные последним воплощением Великолепной четверки, оказались на подъеме, сами участиики группы внезапно оказались в глазах молодого поколения старыми и лишними. Они превратились в недвижимое напоминание о потерянной невинности. Их стало слишком много, чтобы их можно было игнорировать, и они были слишком грандиозны, чтобы их можно было затмить. Для того, чтобы зеленые молодые побеги рока могли процветать, группа The Beatles должна была умереть.

---

Виниловый бокс-сет The Beatles In Mono был выпущен компанией Apple.

Слова: Иэн ФОРТНЭМ