Дональд Уильям Фелдер родился в 1947 году, по его собственному признанию, «вполной нищете на грязной дороге во Флориде». Этот факт и последующее скромное детство ни в коей мере не предвещали того, что в будущем он станет значимой величиной в американской музыкальной культуре. Присоединившись к Eagles во время записи их альбома 1974 года On The Border, гитарист сыграл не последнюю роль в достижении группой звездного статуса — их главный хит 1977 года Hotel California родился из демо-записи Фелдера. Но трения присутствовали всегда, и в 2001 году он был уволен из группы. За этим последовали несколько лет правовых «разборок». Как нам поведал Фелдер, следующие десять лет были периодом эмоционального переосмысления ценностей, результатом которого стали и откровенная автобиография 2006 года Неаven And Hell, и его последний на сегодняшний день сольный альбом Road To Forever.

Каким вы были в школьные годы?
Ну, я не был прилежным учеником. Помню, в девятом классе я завалил английский, так как ужасно ненавидел своего учителя. Я был очень тощим и хилым. Одно лето пытался заниматься футболом, но продержался одну неделю, после того как пришел домой весь побитый, помятый и даже немного поломанный. Кстати, вместе со мной в школу Gainesville High School ходил и Стивен Стиллс. Так вот, мы были парочкой худосочных ребят, которым не очень везло в драках.

Назовите низшую точку в вашей карьере?
Когда я покинул группу, это совершенно выбило меня из колеи. Вслед за этим, меньше чем через год, я расстался и развелся со своей женой, с которой состоял в браке 29 лет. Все сложившиеся в моем сознании образы — рок-музыканта, мужа и отца, мой дом, моя жена — все они испарились. Моя книга и этот альбом являются продуктами того трагичного расставания и развода, через которые я прошел. Это касается и моего расставания с Eagles, и моего расставания с женой. Написание книги и альбома стали для меня процессом очищения. Я хотел «расставить все точки над i», перед тем как двигаться по жизни дальше, хотел избавиться от всего прежнего багажа, который давил на меня.

Сейчас вы все переступили 60-летний рубеж. Может быть, группе Eagles уже стоит перестать ссориться?
А я и не ссорюсь. Бесконечное количество раз я пытался, напрямую и косвенно, переговорить с ними. Не с надеждой на воссоединение или что-то в этом роде, а просто встретиться и пожать друг другу руки, быть друзьями и спокойно идти по жизни дальше. Но единственный ответ, который я получил, был ответ от их юристов. Так что все, что я могу сказать: ссорюсь не я, а противоположная сторона.

Не сожалеете ли вы о том, что нелестно отзывались о своих коллегах по группе в своей автобиографии?
Я старался быть честен настолько, насколько это вообще возможно. И если честно, я не сожалею о том, что написал все так, как было на самом деле. Я думаю, это было единственным правильным решением, чтобы читатели увидели свет и тьму, красоту и неприглядность во всех нас. Уточняю, и во мне тоже. Я постарался вынести наружу все свои грехи и пороки. Все ошибки и просчеты, которые я совершил на всем своем жизненном пути. И я поведал о них настолько искренне, насколько это вообще было возможно. Никто не жаловался, по крайне мере те, кого я знаю.

Что, по вашему мнению, является секретом успеха?
Я думаю, здесь 50 процентов — это трудолюбие, и 50 процентов — удача. Хотя, что удивило меня, когда я только начал заниматься творчеством, все воспринималось исключительно на слух. А сейчас все строится вокруг визуального оформления. Это произошло с появлением MTV. Недавно я смотрел Суперкубок с Бейонсе, и у нее были все эти неправдоподобные костюмы, танцоры, фейерверки, фонтанирующие из гитар.... Ну что я могу сказать, она запросто могла петь под фонограмму, и, наверняка, так оно и было. Спустя две недели после этого я посмотрел документальный фильм History Of The Eagles, и там было пять парней, которые предстали перед аудиторией в потертых джинсах, футболках, с длинными волосами, безо всякого макияжа и без какой бы то ни было визуальной поддержки. Но все мы были настолько погружены в процесс исполнения музыки, и именно качество музыки было тем, что делало группу неординарной.

Eagles продали более 150 миллионов своих записей. Помните ли вы то время, когда были без гроша?
Я вырос в полной бедности. У меня на самом деле ничего не было. Мой отец был механиком и работал по 14 часов в день. Каждый раз он приходил домой в грязи. Он откладывал каждый пятицентовик, потому что рос во время Великой депрессии и занимался тем, что укладывал кирпичи голыми руками, стоя на коленях. Каждый день он получал по 10 центов — на них можно было купить буханку хлеба. Он навсегда запомнил то чувство голода и безысходности. И это каким-то образом передалось и мне. Так что я никогда не сорил деньгами.

Берите ли вы в бога?
Безусловно. Но я не думаю, что это имеет какое-либо отношение к данному интервью.

Относите ли вы себя к какой-либо политической партии?
Я не являюсь сторонником какой-либо партии. Я голосую за того кандидата, который по моему мнению сделает свою работу лучше всех, и меня не волнует демократ ли он, республиканец или независимый... Нам просто нужен тот, кто сможет навести порядок в Вашингтоне. Какую позицию я занимаю в отношении закона об оружии? Я не думаю, что в этой стране когда-либо запретят пользоваться оружием. Здесь такое мощное лобби в пользу оружия, производителей и людей, которые вовлечены в эту индустрию. Это то же самое, что, например, запретить пользоваться автомобилями.

Каким будет ваше последнее блюдо?
Ну, я знаю, каким будет мой десерт. Очень липкий пудинг. Известный театральный актер Говард Кил познакомил меня с ним и поделился рецептом. Вероятно, он и станет для меня самым последним вкусовым наслаждением на этой планете.

Какая надпись будет нанесена на ваше надгробие?
Черт возьми, что за нездоровый интерес к смерти. Ну, я не хочу, чтобы у меня было надгробие. Мне кажется, это пустая трата окружающего пространства, да и вообще, надгробие является чем-то вроде памятника самому себе. Обычно самые большие монументы воздвигают себе самые самовлюбленные люди, страдающие серьезными расстройствами психики.

Интервью: Генри ЙЕЙТС