Элтон Джон, напротив, начал с попыток найти свое собственное лицо. Человек, без сомнения наделенный талантом, он
хотел в творчестве оставаться самим собой. Но выжить в сфере шоу-бизнеса можно только на гребне успеха — успеха любой
ценой. И трезвый коммерческий расчет заставил его обратиться к вульгарному шутовству, которое он эксплуатирует ныне
в хвост и в гриву. Только вот не уходит ли от Элтона Джона талант! Не занимается ли он обычной дешевой распродажей,
на которую — как в магазины после конца сезона — реклама зазывает публику: «Спешите! Спешите!».
Впервые я увидела его несколько лет назад в «Филмор-исте» (теперь этот зал уже не функционирует, а тогда он
был центром нью-йоркских поклонников рок-музыки). Приученные к выходкам «рок-фэнов», билетеры здесь не стеснялись в
выражениях, но я столь явно выпадала из общей массы юных зрителей, что ко мне обратились довольно вежливо: «А ну-ка
проваливай с прохода».
В углу сцены появился ведущий.
— Леди и джентльмены! (Это выражение явно льстило хриплоголосой аудитории.) К нам прибыли из Англии... Ди Мюррей —
бас-гитара, Найджел Джонс — ударные, гитара-соло Дейви Джонстоун и Элтон Джон, — он хотел, видимо, добавить «рояль»,
но дружный рев заглушил его.
На сцену выходит группа. Не обращая внимания на ревущих поклонников, Элтон Джон садится к роялю и берет первые
аккорды, потом следует несколько щекочущих арпеджио — школа видна сразу. Бас-гитарист исподтишка вторит глубокими,
напевными звуками. Ударник скрывается за баррикадой из 13 барабанов и пока бездействует. Спокойно, еще спокойнее.
Публикауспокаивается.
Элтон Джон, слегка заглатывая слова, начинает петь своим высоким, немного сдавленным голосом. Голос мне хорошо
знаком по пластинкам, но глазам своим я отказываюсь верить: господи, как может человек, окончивший Королевскую
музыкальную академию, человек, который пишет, может быть, самую интеллигентную рок-музыку — тонкую смесь рока и
стиля «соул», который поет вещи продуманные, отполированные и, главное, очень сентиментальные, — как может такой
человек появляться на сцене в лиловом котелке, желто-зеленом комбинезоне и клоунских башмаках с крылышками!
Но дело не только в костюме. Он никак не хочет сидеть спокойно. То вскарабкается на свой концертный рояль «Стейнвей»
и подбадривает аудиторию ритмичными хлопками, то проделывает серию акробатических номеров над клавиатурой: стойка,
кульбит, опять стойка...
Публике это, судя по реакции, очень нравится, а я продолжаю пребывать в недоумении. Конечно, я привыкла к тому, что
в наши дни рок-звезды появляются на сцене в нижнем белье, а то и в чем мать родила, и жуют резинку во время пения.
Но зачем все это Элтону Джону, музыканту, безусловно, неординарному? Одна надежда — после концерта у меня назначена
встреча с Элтоном Джоном, и он, быть может, скажет, зачем ему весь этот цирк.
В разговоре Элтон Джон очень скован — как может быть скован только англичанин-провинциал. Он способен выдержать целое
интервью и не сказать ни слова о себе. В данном случае мне просто повезло — у него было «разговорчивое настроение».
Я знаю, что у него было не очень веселое детство — педанты-родители методично вдалбливали в него старые прочные устои
старой доброй Англии и стремились сделать из сына знаменитого классического пианиста. Он сидел за роялем, а за
стеной мальчишки гоняли в футбол. И я спросила, не добирает ли он в этих своих трюках той игры, что не добрал в
детстве.
— Понимаете, из меня никогда бы не вышел классический пианист — маленькая рука и очень плохая «растяжка», едва беру
октаву. Но насчет цирка — это вы правы... Зрители ждут от меня всяческой эксцентрики, а мне приятно слышать
изумленные возгласы. Вообще-то я спокойный человек и эксцентрикой в жизни не увлекаюсь. Во время концертов я так
выкладываюсь, что у меня потом едва хватает сил дотащиться до постели. Я много репетирую, не отказываюсь выходить на
«бис» — пусть зрители получат за свои деньги все, что им надо. А наутро опять в путь. Вот так и живу...
Я спросила, как он улавливает, что нужно именно этому зрителю и именно сегодня.
— Вообще-то все зависит от удачи. Вот Рег Дуайт, например, тот был неудачником. Бог знает сколько еще лет он играл бы
в заштатных группках и пытался продать свои песенки, если бы этому самому Регу Дуайту (то есть мне) не пришло в
голову сменить имя на «Элтон Джон». И колесо Фортуны повернулось — прямо-таки мистический акт! «Элтон Джон» сразу
же стал набирать обороты. Немалую роль здесь сыграла еще и встреча с поэтом Берни Топином. Мы нашли друг друга по
объявлению в музыкальной газете и с тех пор не расстаемся. Без стихов Берни я не смог бы писать музыку. Его слова
дают мне сильнейший импульс к творчеству.
Сейчас этот тандем — Элтон Джон и Берни Топин — владеет восемью «золотыми» дисками и четырьмя «платиновыми»
(продано по миллиону экземпляров). Пластинка «Прощай, желтая кирпичная дорога» — в десятке лучших дисков 1974 года.
Элтон Джон очень серьезно относится и к успеху, и к тому, что называется «имиджем» — образу, который возникает в
сознании людей при звуке его имени. К встрече с фотографами он обычно готовится заранее — придумывает костюм,
примеряет гримасы: не позволяет себе выпадать из имиджа.
— Было время, когда вас называли «вечным аутсайдером, гением за сценой». А теперь критики пишут: «Песок, которым
некогда закидывали Элтона Джона, превратился в золотой». Как вы относитесь к золотому песку?
— Бережно. Мне уже двадцать семь, и я не знаю, как долго еще я смогу удовлетворять запросы подростковой публики.
Я пока на волне, заработками не обижен, но ведь не исключен вариант, что мы слетим так же быстро, как выскочили на
поверхность. Поэтому я даю то, что от меня требуют. Вы поморщились... Нет, я не циник. Просто годы безвестности и
скитаний по сценам кабаре — а кабаре, должен вам заметить, это братская могила многих, даже очень незаурядных
артистов — научили меня смотреть на успех, гм, философски.
Маргарет ИНГХЭМ, американская журналистка
Перевела с английского Н. РУДНИЦКАЯ,
Геннадий БЫКОВ.
ЭЛТОН ДЖОН
ЭСТРАДА ПЛАНЕТЫ, Англия