В семейной династии Ситковецких все классические музыканты. Юлиан (умер в 1958 г. в возрасте 33 лет) был выдающимся советским виолончелистом. Дмитрий входит сегодня в пятерку лучших скрипачей мира. А вот 44-летний Александр всегда был "гадким утенком" (как он сам себя называет), став рок-гитаристом и позже удачливым бизнесменом, являющимся сейчас вице-президентом компании A&T Trade. Если о Юлиане и Дмитрии любой желающий может прочитать в Интернете (287 ссылок на сайты), то любой приезд Александра из США в Россию — это повод для интервью (тем более что мы не виделись почти десять лет). Во время работы недавно проходившей в Москве выставки "Музыка'99" и состоялась наша встреча.
Бывшего руководителя и гитариста группы "Автограф" (а до этого "Високосного лета") привел в столицу бизнес. Но он все-таки нашел время для встречи со старыми друзьями, которым он показал свой новый сольный диск "Empty Arena" — о нем у нас пойдет речь чуть ниже (частично о нем расскажет сам Александр).
— Ты следишь за тем, что происходит сегодня в России?
— Да, обязательно. Через газеты, через Интернет. Главные новости и события я узнаю из сайтов lenta.ru и zhurnal.ru. Читаю на компьютере и "Московский комсомолец". В основном меня интересуют политика и экономика, т.к. мой бизнес лежит в сферах торговли с партнерами в России. Про музыку я не говорю. Потому что это просто неинтересно. Все, что мне удается услышать во время краткосрочных визитов в страну (а я здесь бываю как минимум два раза в год), меня абсолютно не привлекает, и то, с чем удавалось сталкиваться, показалось слишком примитивным. Я не говорю о профессионализме, просто не нравится то, что сейчас пытаются делать русские музыканты. С такой музыкой никогда не удастся пробиться за рубежом. В Англии по этому поводу говорят: "Это не моя чашка чая". Не хочу ругать все огульно — повторяю, мне это просто неинтересно слушать.
— Может быть, это происходит из-за того, что ты из известного в Союзе музыканта превратился сейчас в удачливого бизнесмена?
— Частично может. Но я не могу сказать, что бросил заниматься музыкой. К чему тогда было записывать альбом? Я поддерживаю форму, хотя делаю это не ради бизнеса.
— Так на что тогда ты надеешься, выпуская в США альбом "Empty Arena"?
— Конечно, на оценку критиков, и с целью заработать денег. Только это совсем другие деньги, чем те, что мне приносит работа в A&T Trade (торговля музыкальными инструментами. — Д.Ш.). Поэтому у меня нет желания собирать группу и ехать с материалом диска в турне. Пластинка сейчас уже пошла во Франции (где, кстати, живет мой отец), Италии, ЮАР, скоро к этому списку добавится Япония. Надеюсь, что материал "Empty Arena" может использоваться для кино, рекламных роликов. А для чего еще выпускают пластинки? Кстати, как это ни странно звучит, я получаю какие-то гонорары от музыки моего первого сольника "Zello", выпущенного еще на фирме "Мелодия" в ноябре 1990 г. (от себя добавим, что данный диск — настоящая коллекционная редкость, украшающая домашние архивы многих российских меломанов - Д.Ш.).
— А у тебя после отъезда из СССР никогда не возникало желания плотнее влиться в рок-индустрию и стать участником какой-нибудь группы?
— Что конкретно ты имеешь в виду?
— Ну, например, как это сделали Игорь Хорошев (новый клавишник Yes), Виталий Куприй (клавишник Artension), Виктор Смольский (гитарист Rage), Андрей Андерсен (лидер Royal Hunt).
— Во-первых, кроме Хорошева, я ни с кем не знаком. Во-вторых, после развала "Автографа" у меня не было желания куда-то подаваться. Распад коллектива совпал с моим отъездом на Запад. Это очень серьезная перемена в жизни любого человека. Тем более что я уехал с семьей, и мне было уже 36 лет. Появились новые заботы, дела, надо было обустраивать быт. Поэтому я твердо решил, что музыка должна оставаться как хобби, хотя одно время подумывал только лишь о том, чтобы заниматься бизнесом. К музыке меня вернул мой старший брат Дмитрий. Би-би-си решило снять о нас часовой фильм "Ситковецкие". Их заинтересовало то, что один из нас — в прошлом ведущий в СССР рок-н-ролльный гитарист, а другой — скрипач высокого международного уровня. И, конечно, личные отношения. Ведь после его отъезда мы не общались почти 10 лет и ни разу за это время не разговаривали. Мы разошлись как люди, и мало кто знал, что у меня есть брат, классический музыкант. После выступления на фестивале "Live Aid" (высшее, на наш взгляд, достижение "Автографа". — Д.Ш.) он сам нашел меня и рассказал об идее фильма. Я написал всю музыку для документальной ленты и сыграл с камерным оркестром моего брата.
— А в чем причина отъезда брата из России и не совпадает ли она с твоей причиной?
— У нас все по-разному. Дмитрий эмигрировал по политическим причинам. Он всегда говорил, что не может жить в этой стране. Он преподавал скрипку в консерватории, но его не хотели пускать за границу. Как тут не обидишься! Все-таки ему удалось вырваться. Он без всякой поддержки поступил в престижную школу Джулиард и теперь входит в элиту скрипачей мира. Что касается меня, то мне просто стало неинтересно жить здесь, и в конце 1990 г. я принял решение уехать. В тот период меня не устраивала как эмоциональная, так и экономическая обстановка в Союзе. Кроме этого, я хотел воспитать сына в нормальном обществе и дать ему хорошее образование. Есть еще одна главная причина: в отличие от Дмитрия я с "Автографом" объехал весь мир, повидал много наций, темпераментов, характеров. И понял окончательно, что мне и семье там будет лучше, мы сможем использовать себя более эффективно. Так на самом деле все и оказалось. Адаптация в США прошла совершенно безболезненно, и мне сразу удалось влиться в общество. Может быть, в прошлой жизни я уже жил на берегу Тихого океана. Еще одно отличие от брата — я не эмигрант. Я не собирал вещи, оставил в Москве квартиру, дачу, машину. Взял только семейные фото и гитары. С тех пор как минимум по 2—3 раза приезжаю сюда, а вот Дмитрий так в Москве больше ни разу и не был.
— Володя Кузьмин, Дима Варшавский или Боря Долгих (гитарист "Черного кофе"), группа "Парк Горького" тоже уезжали, но в конце концов вернулись. А у тебя не возникало такого желания?
— Нет, категорически нет. Пойми меня правильно — я себя там чувствую как рыба в воде, а попадая в Россию сегодня, постоянно приходится преодолевать какие-то трудности. У меня в Союзе было прекрасное прошлое, любимая музыка, но эта часть жизни безвозвратно прошла, и я хочу расти дальше. Но порывать с родиной я не собираюсь. У меня здесь масса друзей, с которыми я чувствую себя очень комфортно. Но все остальное-то уже там — семья, дом, музыка, работа...
— У тебя сейчас какое гражданство?
— Сейчас я уже гражданин США и скоро получу еще и британский паспорт. Ведь моя работа в Лос-Анджелесе, а жена и сын работают в Лондоне, где я в основном и провожу теперь время.
— Тебе хватает заработков, чтобы мотаться с континента на континент и кормить семью?
— На Западе эту тему не принято обсуждать.
— И все-таки, к какому классу ты можешь себя отнести?
— К среднему. У меня дома в Эл-Эй (Лос-Анджелесе. — Д.Ш.) и Лондоне. В Америке есть спортивный "Мицубиси-3000", в Англии у жены простая и недорогая "BMW-318". Но это совсем не то, что есть у новых русских, с которыми мне приходилось встречаться.
— Давай все-таки опять вернемся в 1990 год. Насколько я знаю, ни один человек (даже друзья) не догадывались, что ты уехал не на гастроли, а навсегда.
— Повторяю, что я уехал не в эмиграцию. Я поехал в Америку на работу. Причем все получилось стихийно. Сына пригласили на учебу в знаменитейшую на весь мир скрипичную школу Иегуди Менухина, жену Ольгу пригласили преподавать в Англии. А мне что оставалось делать — плевать в потолок? Я тоже купил билет до Эл-Эй и не вернулся.
— Чем занимаются члены твоей семьи сегодня?
— Ольга, как и раньше, классическая пианистка. Она преподает в школе Менухина и ведет курс в Королевской академии музыки. Часто выступает с моим сыном Сашей. Сейчас я еду к ним, и у меня есть хорошие новости. Я везу для Саши уже подписанный контракт на запись дебютного диска на EMI Classics. Я горжусь своим 16-летним сыном: раньше мне приходилось заниматься его менеджментом в качестве любителя, а теперь придется заниматься этим профессионально. Ведь теперь он у меня recording artist.
— А твой бизнес тебя устраивает?
— С точки зрения интереса — очень. Если помнишь, когда я еще был гастролирующим музыкантом, уже тогда меня интересовала музыкальная техника. "Автограф" всегда был на передовых рубежах технологий, и по экипировке мы были лучшими в СССР. Мой сегодняшний бизнес позволяет реализовать самое ценное мое качество — коммуникабельность. У меня появилась масса друзей, я все время путешествую. Я и до этого любил открывать для себя новые страны, а сейчас это связано еще и с работой, что вдвойне приятно.
— Во время твоих путешествий кто-нибудь догадывается, что ты явно не американец?
— То, что не американец, — точно, но и то, что не русский, — тоже. У меня небольшой английский акцент, поэтому многие думают, что либо англичанин, либо француз. Плюс это или минус, мне все равно.
— Ты следишь за развитием процессов в области гитарной рок-музыки?
— Не могу сказать, что как просыпаюсь, так сразу начинаю следить. Постольку-поскольку. Очень люблю ходить на концерты. Из молодых понравился Кенни Уайн Шепперд. Джони Лэнга видел только на ТВ. А в основном люблю старичков. С удовольствием слушаю Chicago, Earth, Wind & Fire, Van Halen, специально летал на концерт Eagles. В этом году меня просто покорили реформированные Grand Funk. У нас в 70—80-х была пустота, не было никакой информации. Вспомни, как мы доставали пластинки и как торговцев ими сажали в тюрьму. Сейчас я пытаюсь восполнить пробелы в музыкальной информации и наверстать упущенное. Пластинки же в основном я покупаю по рекомендации сына. Коллекция дома большая, но в основном состоит из ветеранов. Я счастлив, что наконец собрал всю рок-классику — Led Zeppelin, Deep Purple, Grand Funk, Pink Floyd, Uriah Heep... Вкусы у моего сына, слава богу, английские, и с моими они почти полностью совпадают.
— А знаком ли ты с творчеством русских гитаристов?
— Новых никого не знаю. Знаком с Димой Четверговым, Витей Зинчуком. В 1996 г. на такой же выставке он давал мне кассеты, видео, просил помочь ему пробиться на Западе. Я показал материал многим продюсерам, но ни у кого фонограммы не вызвали энтузиазма. Он очень классно играет, говорили мне, но обработкой классики занимаются сейчас многие. Так что можно быть виртуозом, но конкретно музыкой, которую играешь, никого не заинтересовать.
— Но ведь в свое время "Автограф" тоже мало кого заинтересовал в Штатах, и это, по-моему, и послужило сигналом к распаду коллектива.
— Да, ты прав. Я очень много ставил на поездку группы в Америку и надеялся на успех. Ребята мне поверили, а там нас постигла неудача. После этого мы все перессорились. Нас заставляли играть в американцев и играть американскую музыку, а нам уже было это скучно делать. Шел 1989 г., в Союзе тоже все разваливалось, охладел интерес к профессиональной музыке, из подвалов поперли любители с "политическими" песнями. Мы же привыкли идти вверх, ступенька за ступенькой. Америка стала самой высокой ступенью, которую мы так и не смогли преодолеть. Вернулись из Лос-Анджелеса и поехали на гастроли в Саранск. Собрались после концерта в гостинице, и я объявил, что принял решение распустить коллектив. Меня все поддержали. Всю аппаратуру и инструменты оставили звукорежиссеру Юре Фишкину, которую он эксплуатирует до сих пор. Он хороший хозяйственник и друг. Даже свою фирму он назвал "Автограф".
— Ты часто общаешься с прессой?
— Новое поколение нас не знает, поэтому в этом просто нет смысла. В других странах, естественно, контакты есть. Надо же как-то рекламировать пластинку.
— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, а именно с твоей новой пластинки "Empty Arena" ("Пустая арена"). С кем ты ее писал?
— Начну с русских. В "Болеро" мне помогает мой брат Дмитрий и его New European Strings Chamber Orshestra. В нескольких композициях на басу играет экс-"Автограф" Леня Гуткин (ныне директор Creme Records. — Д.Ш.), в остальных самый известный из всех, кто мне помогал, — Дэрил Джонсон. Десять лет он играл в Neville Brothers, затем со Стингом и в течение последних двух лет с The Rolling Stones. Есть еще двое русских — экс-пианист Москонцерта Федор Иванов и клавишник Руслан Валонен (из "Автографа", живет в Эл-Эй, занимается компьютерным продюсированием и созданием заставок для интернетовских сайтов. — Д.Ш.). Остальные американцы — Трей Хенри, Джон Нау, Джо Пусатери — сессионные музыканты. Барабанщик Ник Д'Вирджилио работал в Tears For Fears, с Шэрил Кроу, сейчас входит в состав группы Spock's Beard, а также с Тони Бэнксом и Майком Резерфордом пишет новый альбом Genesis. Так что не последние люди собрались.
...На прощание Александр просил передать всем читателям "МК", которые его еще помнят, и всем, с кем он не успел встретиться в этот раз, большой привет и посоветовал мне внимательно прослушать диск. Желательно на очень хорошей аппаратуре и лучше в наушниках. Что я и сделал, придя домой. И хочу поделиться некоторыми впечатлениями от услышанного. Как и любой чисто инструментальный диск (будь то Зинчук или Сатриани, Liquid Tension Experiment или Рик Уэйкман), он лишен коммерческого успеха и шансов на хит-парады. Качество записанной на 13 композициях музыки (общее время звучания 67 мин. 09 секунд) просто поразительное. Чистейшее звучание всех инструментов, колокольчиков, движений пальцев по струнам. Порой кажется, что слышно дыхание музыкантов, хотя на самом деле это какие-то невидимые частички вложенной в диск души.
Запись и аранжировки можно считать учебником звукозаписи, и очень жаль, что российские музыканты пока лишены возможности услышать эту великолепную работу настоящего музыканта. Остается либо поехать за CD за границу, либо уповать на пиратов, которые могут в принципе заинтересоваться материалом и отпечатать какой-то тираж. Александр не забыл свою юность (о чем, в принципе, говорил в интервью), включив самую знаменитую композицию "Високосного лета" "Сатанинские пляски", написанные в 70-е с Крисом Кельми. И, естественно, самое-самое любимое произведение — 24-й каприс Паганини (до 13 лет он учился играть на скрипке). Саша берет не виртуозной техникой (как, например, Вай или Сатриани), а мелодизмом и аранжировкой.
Но при этом и не скрывает за аккомпанементом звучание гитар. Лучшая композиция диска "Пустая арена" наполнена меланхолией. Это готовый саундтрек к любой голливудской мелодраме. Впрочем, возможно, Ситковецкий этого и добивался.

Шеф-редактор, брал интервью, пытался рецензировать и фотографировал Дмитрий ШАВЫРИН