Гигантская чаша спорткомплекса «Олимпийский», обычно для концертов рок-звезд перекрываемая пополам, на этот раз открыта полностью, как во время больших спортивных соревнований. Но центр ее не залит ослепительным светом прожекторов — прожекторы пока еще отдыхают, а арена превращена в партер, неудобные «спортивные» стулья покрыты тускло-желтой краской — в таком виде до них добираются буквально поднебесные лучи верхнего освещения.
В центре дна «Олимпийской» чаши — что-то вроде передвижного вычислительно-координационного центра. «Серьезность» изобилия кнопок, тумблеров, микшеров, многоцветия огоньков на пультах и мерцание дисплеев компьютера вполне компенсируется легкомысленным видом обслуживающей всю эту технику бригады. Члены ее полностью соответствуют нашему стандартному видению отдыхающего иностранца: одетые в шорты, они прихлебывают что-то прямо из горлышка всяких разноэтикеточных бутылок и, взгромоздив куда-нибудь вверх волосатые ноги, обутые в кроссовки, обмениваются, может, и деловыми, но оживленными репликами... Высокий профессионализм этой «группы отдыхающих», чья роль в четко распланированном течении концерта столь же важна, как и тех, кто вскоре займет место на сцене, отнесенной к одной из боковых трибун, мы скоро сможем оценить по достоинству.
Зрители — десятки тысяч людей — постепенно заполняют зал, «оседая» на стенках и дне «чаши». Первыми заняли свои места те, кто специально приехал ради этого концерта из других городов. Москвичи, уже имеющие опыт концертного общения с зарубежными звездами, не торопятся. Ну что же, им и тем, кто купил билет в последний момент — с рук, предстоит рассаживаться уже при свете лазерных игл. Потому что ровно в назначенный час «Олимпийский» сперва наполнится негромким, ровным — квадрофония в зале — птичьим щебетом и стрекотанием цикад, а затем погрузится во мрак.
Густой аккорд синтезированного органа, украшенный легкими синтезаторными глиссандо в высочайшем регистре; вступает гобой, точнее, охотничий рожок — не инструмент, а синтезированный тембр инструмента, и зал взрывается апплодисментами, узнав знаменитейшую их композицию, и замирает в ожидании вступления электрогитары, жалобно скользящей в полутонах... Начинается концерт, о котором многие и не мечтали, или мечтали, наперекор здравому смыслу, пять, десять, пятнадцать лет назад — в зависимости от времени вступления в рок.
А пятнадцать лет назад эта музыкальная техника, это безумное сочетание стилей казалось чуть ли не скандальным. Сегодня — без налета сенсационности — многочастная композиция «Пинк Флойд» «Сияй, безумный алмаз» звучит столь органично, что мы можем просто насладиться красотой музыки.
Возможно, не стремление сразу продемонстрировать свою лучшую композиторскую работу побудило группу начать концерт так. Может быть, больше нужны были именно эти слова — для пролога?..
Помнишь, когда ты был молодым, — ты как солнце сиял?
                Сияй, о, безумный алмаз.
Теперь взгляд твоих глаз похож на черные дыры небес —
                Сияй, о, безумный алмаз.
Ты попал под перекрестный огонь детства и славы.
                Тебя унесло стальным бризом.
Приди, ты, мишень далекого насмешника,
Приди ты, незнакомец, ты, легенда, ты, мученик —
                И засияй!
Но после слов «Помнишь, когда ты был молодым» не прозвучало, как когда-то, мягкое «Ха» Роджера Уотерса, автора стихов, оставленное им на пластинке «Вам бы здесь побывать» (1975). И не только потому, что его уже нет в группе. Скорее, разменявшим пятый десяток его соратникам по «Пинк Флойд» теперь не нужно произносить эти слова с иронией...
На свою московскую пресс-конференцию они явились с положенным по регламенту опозданием. Дэйв Гилмор уверенно вел за собой партнеров по возрождению легендарной группы, и вид у него был преуспевающего и уверенного политика: профессиональная доброжелательность и улыбка — и ничего от того худого длинного паренька, каким он остался на первых фотографиях «Пинк Флойд». Прически бывших нонконформистов не превышали по длине установленные на сегодняшний день нормы для солидных людей.
Корр.: У вас здесь целая армия поклонников.
Гилмор: Армия?.. Но мы пришли с миром. Да, мы очень счастливы быть здесь. Мы давно хотели побывать в России, но ранее это казалось невозможным — и с экономической точки зрения тоже. Мы не хотели показывать урезанное шоу. Мы должны были привезти все наше оборудование и провести представление точно так, как сделали бы это, допустим, в Америке. В прошлом году нас пригласили на запуск космического корабля, и многие из тех, с кем мы познакомились в Байконуре, говорили, что очень бы хотели увидеть «Пинк Флойд» здесь, с концертами. Будем считать, что это облегчило нам принятие окончательного решения. А те люди из Байконура старались нам помочь в организации приезда. Ведь даже транспортировка оборудования была необыкновенным событием: все оно было доставлено, впервые в истории группы, на одном — уникальном — самолете. А на Байконуре мы не только общались, фотографировали, но даже записали цифровым способом звук старта корабля. Поверьте, это звучит фантастично!
Корр.: К какому направлению рок-музыки вы относите ваш последий студийный альбом?
Гилмор: Классифицируете вы — мы его делаем...
Собственно, исполнению полной программы этого альбома «Пинк Флойд» и посвящена первая часть концерта. Выход пластинки оказался довольно шумным, поскольку Уотерс, считавшийся чуть ли ни официальным лидером группы, покинул ее и возражал, в судебном порядке, против использования названия оставшимися музыкантами.
Гилмор: Уотерс добровольно решил расстаться с группой, известив нас об этом телефонным звонком. Что он хочет делать со своей жизнью — это его дело. А мы продолжаем работать — на тот лад, который нам кажется наилучшим. Другого мы не знаем.
Мэйсон: Он просто пытался ликвидировать группу.
Да, это был громкий скандал, с удовольствием раздутый прессой. Еще бы, наконец-то оказалась подмоченной незапятнанная досель репутация группы, всегда с олимпийским спокойствием возвышавшейся над светской рок-хроникой — как и над модами рок-течений. В такой обстановке, после четырехлетнего перерыва, вышел в свет альбом «Пинк Флойд» — «Мгновенная потеря здравого смысла» (1987).
Легче всего было бы сказать: «магия имени группы сделала свое дело — диск автоматически вошел в десятку самых популярных пластинок во многих странах мира». И все-таки, кажется, дело не только в имени. Хотя недостатки этой работы можно перечислять и анализировать сколько угодно: от банальности мелодий, однотипности построения песен (они все написаны Дэвидом Гилмором в соавторстве с «посторонними») до непростительно «неавторской» игры барабанщика Ника Мэйсона и клавишника Рика Райта.
В конце 1988 года появился двойной концертный альбом «Нежный звук грома» — первый полностью «живой» диск за всю историю группы. Но он еще больше обескуражил старых поклонников «Пинк Флойд» — главным образом, слишком буквальным повторением студийных версий (кстати, на пластинке звучат лишь те песни, в которых всегда солировал Гилмор). Казалось, подтверждаются слова тех, кто считал творческий потенциал группы исчерпанным, а знамя «Пинк Флойд» развевающимся уже в чисто коммерческих целях.
Корр.: Выпуская концертный альбом, вы хотели что-то доказать?
Гилмор: Нет. Мы просто подумали, что много людей посмотрели шоу, и, наверное, хотели бы иметь запись, чтобы вспоминать о нем...
На круглом экране над сценой — одинокий человек в гребной лодке, стремительно плывет по узкому каналу, по чистой воде. Вот капает капля росы с листьев, звенит гитарная нота — и по глади воды разбегаются и гаснут круги. Звучит инструментальная композиция «Признаки жизни», написанная Гилмором вместе с Б. Эзриным, давним партнером «Пинк Флойд». И создается удивительно цельная картина красоты природы, ее гармонии, таинства — и сложности взаимоотношений с человеком.
То, что происходит на экране, — это не видеоклип, это именно визуальный ряд действия, вместе с музыкой вызывающий совершенно определенное настроение; их сочетание, а не иллюстрация одного другим, создает очень сильное художественное впечатление. Разве могли не запомниться страшные, молчаливые до поры овчарки с горящими желтыми глазами — в песне «Псы войны». Или тревожно-радостное предвкушение полета — в песне «Учась летать».
Да, песни, оставлявшие довольно равнодушным при прослушивании диска, на концерте вызывают сильный эмоциональный отклик. Недостаток музыки? Может быть... Или искусство, со своими законами восприятия?
Корр.: Когда-то вы заявляли, что предпочитаете выступать в небольших запах. Сейчас — играете только на стадионах. Что заставило вас изменить свое мнение?
Гилмор: Я, честно говоря, не помню, говорил ли что-нибудь в этом роде. Но сейчас мне нравится играть в больших залах. Музыка, которую мы исполняем, и то шоу, которое мы выстроили, лучше звучит именно в них... Думаю, можно сказать, что мы уже выросли из клубного уровня...
Первое, что поражает на концерте — качество звучания. Позже, на forte, акустика зала, увы, еще даст себя знать, но поначалу сочетание мощности и чистоты звука просто само по себе доставляет наслаждение. Для «Пинк Флойд» демонстрировать возможности современной техники — традиция. Над сценой, во всех направлениях, с антигравитационной легкостью перемещается, не теряя из фокуса солиста, четверка осветительных узлов, каждый соединяет десятки прожекторов, лазеры, каждый из которых, в свою очередь, управляется отдельно. Возникают и проваливаются «как сквозь землю» осветительные стойки на самой сцене...
...В кромешной темноте, под музыку «Один из дней» (эта инструментальная композиция уже многие годы служит нашему телевидению, сопровождая репортажи о «гримасах капиталистического общества»), над залом парят два прожектора. Чуть больше света и это — глаза летающей свиньи, обшаривающей взглядом пришедших на концерт зрителей. Она из спектакля «Пинк Флойд» «Животные» по мотивам книги Оруэлла «Ферма животных». А от программы «Вам бы здесь побывать» осталась мрачная сюрреалистическая мультипликация, также представляющая в концерте историю исканий группы.
Еще одна инструментальная композиция заново проиллюстрирована (в связи с невыразительностью музыки здесь это слово вполне уместно) киносюжетом, в котором человек, лежащий на кровати, мечтает взлететь и вдруг со страхом замечает, что его мечта воплощается в реальность. Он взлетает на экране, летит через весь зал, чтобы погибнуть на сцене в ярком взрыве, вместе с кроватью.
Шоу продолжается немногим менее трех часов, и постановочная фантазия группы не иссякает. Когда, казалось бы, публику уже просто невозможно еще чем-то удивить — новый сюрприз, за ним — другой...
Корр.: Сколько человек технического персонала обслуживают концерт?
Гилмор: О, я не знаю... Больше ста...
Но если техническую сторону концерта еще можно сравнить с эпизодами фантастических фильмов, то сравнить продемонстрированное «Пинк Флойд» искусство цветомузыки — не с чем. Изысканнейший в переливании цветовых оттенков световой узор на круговом экране — действительно не поддается описанию. Изобретательность постановки — не самоцель. Иначе бы трехчасовой каскад трюков просто утомил зрителя. А цветовой узор, как будто исполненный на «цветовом органе», следует развитию, характеру музыки, он увлекает за собой — в музыку, воплощая идеи Скрябина.
Корр.: — Какую музыку вы слушаете и как часто?
Гилмор: — О, насколько это только возможно часто.
Корр.: Кого бы вы могли назвать среди выдающихся современных рок-музыкантов?
Гилмор: Стинг — один из тех, кто особенно интересно работал в последнее время. Из «звезд» 70-х, продолжающих выступать — Питер Габриэл... Вот, не так уж их и много.
Корр.: Что выдумаете о хэви метал?
Гилмор: Я не думаю о хэви метал. А вы?
Мэйсон: Это другая сторона рок-н-ролла.
В конце 80-х гитара Дэйва Гилмора звучит не ко времени — вне моды, как и вся музыка «Пинк Флойд» — она не является «еще одной стороной рок-н-рол¬ла». Конечно, и в начале 70-х группа стояла несколько особняком. Но в те времена активно действовало не менее дюжины английских и американских ансамблей, каждый из которых был основоположником, изобретателем и экспериментатором своего рока. Теперь широкое рок-течение четко разделилось на строгие жанровые рукава (по крайней мере, среди «звезд» это так). В целом ситуация напоминает положение в спортивной гимнастике: отрабатываются детали исполнения прошлых новаций, соревнование между профессионалами высочайшего класса идет за тысячные доли балла. И гитаристов ведущих групп можно смело менять местами — на звучании всей группы это ничуть не отразится, поскольку нюансы в исполнении нескольких клише для публики не имеют значения. Гитара может быть виртуозно-холодна, хоть и напориста, или экспрессивно-примитивна, но она служит лишь для аккомпанемента и лаконичных брейков между куплетами.
Для Гилмора гитарная импровизация — это цель творчества. Его исполнительский почерк свободен от клише, его импровизация эмоциональна и задумчива и развивается по законам музыкальной логики.
«Музыкальная жизнь» уже писала об истории группы, но все-таки — несколько деталей из первых уст:
Корр.: Что означает название ансамбля?
Гилмор: О, Господи... Это абсолютно бессмысленное имя. Оно составлено из первых имен двух черных блюзовых певцов: Пинка Андерсона и Флойда Каунфила.
Коллекция толкования названия группы в советской прессе включает в себя даже такой перл, как «Розовые фламинго». Пусть это было давно, но и теперь авторитетный еженедельник «Эхо планеты» настойчиво стремится перевести буквально имя Пинк как «розовый».
Корр.: Правда ли, что пластинка «Вам бы здесь побывать» посвящена Сиду Барретту? Что с ним теперь?
Гилмор: Одна из песен пластинки — «Сияй, безумный алмаз» — действительно посвящена ему. Сид по-прежнему живет в Кембридже, но не слишком активной жизнью.
Четверть века назад Барретт, Уотерс и Гилмор учились в одной кембриджской школе, потом переехали в Лондон — надо было получить образование. Первым концертную деятельность начал Барретт, он выступал в лондонских блюз-бендах (блюз был в большой моде), потом организовал гитарный дуэт с Гилмором — по примеру Андерсона и Каунфила. Уотерс, студент-архитектор, собрал группу «Сигма Сикс», в которой играли Мэйсон и Райт. Когда к ней присоединились Барретт и еще один джазовый гитарист, группа вновь сменила название, прежде чем стать «Пинк Флойд Саунд» — «Звучание Пинка Флойда». В январе 1967-го, уже как квартет под названием «Пинк Флойд», выпустила свою первую «сорокопятку» — «Арнольд Лэйн», написанную Барреттом историю вора, специализирующегося на магазинах нижнего белья. Песня заняла 20-ю строчку британского хит-парада, и именно с нее начинается дискография группы, позже имевшей репутацию лидера «интеллектуального (или «космического», или «психеделического») рока». А всего в этой дискографии — 17 пластинок (12 из них переизданы на компакт-дисках), плюс музыка к фильму Антониони «Забриски Пойнт», записанная вместе с группой «Грейтфул Дэд».
После выпуска дебютной большой пластинки «Трубач у врат зари» (1967) состояние здоровья Барретта потребовало пригласить второго гитариста; им оказался, конечно же, Дэвид Гилмор. Два месяца спустя Барретт навсегда покинул группу. Позже он выпустил несколько сольных пластинок.
В 1970 году пятый по счету диск «Пинк Флойд» впервые возглавил британский хит-парад, тогда же группа впервые выступила перед стотысячной аудиторией и опять-таки впервые применила квадрофонический звук на концерте. Но несмотря на эти успехи, можно сказать, что до 1973 года, до триумфа «Темной стороны Луны» группа еще только искала себя. Этот диск до сих пор сохраняет свой феноменальный успех. Являясь вторым по количеству проданных экземпляров за всю историю рок-музыки, он до сего дня остается в списке самых популярных пластинок США, поставив рекорд длительности пребывания в хит-параде. Именно поэтому на концерте в «Олимпийском» музыка диска была исполнена полностью — за исключением пролога и эпилога.
После выпуска «Темной стороны Луны» группа начала ответственней относиться к своим работам в звукозаписи, пластинки стали появляться не чаще, чем раз в два, три, четыре года. Каждая из них представляла новый поворот в звучании группы, новую музыкальную концепцию; и каждая из них подвергалась разгромной критике в прессе и одновременно пользовалась огромной популярностью у публики. Так что в этом смысле и сейчас «Пинк Флойд» идет старым путем, поскольку работы группы раскритикованы в пух и прах на страницах музыкальной прессы, а пластинки и концерты (по посещаемости) держатся в первых строчках хит-парадов. А значит, все как раньше...
Корр.: Вы собираетесь использовать запись запуска «Бурана», и, вообще, впечатления от посещения Советского Союза в следующей пластинке?
Гилмор: Мы не строим никаких планов до тех пор, пока не закончим это турне, а там, кто знает, все может быть...
...И мы будем нежиться в тени вчерашнего триумфа,
И поплывем по стальному бризу.
Приди, мальчик-ребенок, победитель и проигравший,
Приди, искатель правды и разочарований —
И засияй!

А. ЕВДОКИМОВ