Новый альбом «Машины времени» «Time Machine» записан на легендарной студии «Abbey Road». Той самой, где создали свои лучшие творения The Beatles! Незадолго до релиза пластинки «Ровесник» встретился с Андреем Макаревичем и поговорил о том, как шла работа над диском, узнал, что нужно делать, чтобы все успевать, и поинтересовался, какая судьба может постигнуть рок-музыку.

- Чем для вас стала запись на легендарной студии «Abbey Road»?
- Колоссальным опытом. Можно было сколько угодно мечтать, сколько угодно полагать, как это происходит, но в сто раз лучше хотя бы один раз это самому испытать. Я боюсь, что мне сложно будет описать свои ощущения. С одной стороны, можно уйти в профессиональные дебри, простому читателю неинтересные, с другой – эмоции трудно передать словами.
- Музыканты часто утверждают, что в России очень плохо со звукозаписью, что в лучшем случае, у нас получаются записи среднего европейского уровня. Вы с этим согласны?
- Даже среднего европейского уровня не получается.
- А почему так происходит?
- А как вы сами думаете? Почему «Запорожец» никогда не сравнится даже с дешевой корейской маркой? Вроде руки из того же места растут… Почему?
- Ну наверное, подход к делу отличается…
- Да. Подход всех. И ко всему. Разница – в отношении музыкантов к тому, что они делают, в культуре звукорежиссеров, которых у нас никто никогда не учил. Звукорежиссер Питер Хендерсон, который работал с нами, получил «Грэмми» за запись альбома «Breakfast In America» Supertramp, после чего писал Тину Тернер, Blur и так далее. Кого пишут наши звукорежиссеры? Группу «ВИА Гра». На ком им учиться?
- А как вы думаете, в обозримом будущем ситуация изменится?
- Думаю, нет.
- Чем вас удивил подход к делу сотрудников «Abbey Road»? Что было нового и неожиданного?
- Тем, что если ты заключил контракт со студией и пришел на запись, ты – главный человек. И какой бы ни был великий режиссер, если он будет работать с тобой, никогда не станет учить, на какой гитаре играть и как крутить ручки на усилителе. Ему это не придет в голову, он здесь для того, чтобы помочь зафиксировать твое звучание. Он будет метаться, менять микрофоны, но добьется того, что запишет твой звук хорошо.
- Какой на ваш взгляд, получилась пластинка?
- Она очень разная. В диск вошло 13 песен, которые мы написали все вместе, я имею в виду музыкальную составляющую. Со стороны, наверное, будет слышнее, какой она получилась. Мне очень трудно от нее абстрагироваться и послушать свежим ухом. Я точно знаю, что она – гораздо более мощная по энергетике, чем то, что было раньше: в «Abbey Road» просто стены помогают. Когда ты понимаешь, что находишься в этой студии и перед тобой стоит микрофон 40-го года, в который пела Элла Фитцджеральд, играл оркестр Глена Миллера и пели все свои песни The Beatles, - это дисциплинирует и очень сильно вдохновляет.
- Вас можно назвать реализовавшимся человеком в самых разных областях. Как я понимаю, запись в студии «Abbey Road» - еще одна мечта, которая сбылась. А теперь о чем мечтаете?
- Я теперь хочу с «Оркестром креольского танго» там записаться. Потому что с ними мы можем записать пластинку вживую, студия для этого идеально подходит. «Битлы» свои лучшие песни записывали на одном дыхании, играя вместе, как на концерте. И мы с «креольцами» хотим все сделать по такому же принципу. Только для этого программу надо очень хорошо подготовить.
- Совсем недавно «Ровесник» брал интервью у Малколма Макларена, экс-менеджера Sex Pistols, он заявил, что ненавидит ностальгию. А как вы относитесь к волне ностальгии по 80-м, которая охватила нашу страну?
- Плохо отношусь. Не сама ностальгия плоха, а то, что за ней следует большой обман. Уже появилось молодое поколение, которое, в силу возраста, не застало брежневских времен, но верит тому, что показывают по телевизору, и думает, что это было счастливое время. Человеку, в силу природы, свойственно былое вспоминать в розовых тонах. Только потому, что бабы моложе были, а не потому, что тогда хорошо жилось. Но когда это насаждается сверху, идеологическая картинка очень некрасиво изгибается в сторону лжи. Это раздражает страшно. А если говорить о музыке – так происходит потому, что давно не появлялось ничего яркого. Того, что мы могло бы сильно шарахнуть по миру, чтобы люди моментально бы про ностальгию забыли! Поэтому все ходят кругами: играют в хипповые времена, в хард-роковые, в нью-вэйв…
- То есть ретро-рок вам не нравится?
- Да, я к этому плохо отношусь. Очень люблю такую музыку, но в оригинале.
- Вы застали времена, когда музыка будоражила умы, в свое время, чтобы попасть на ваш концерт, люди штурмовали Дома культуры… Как вы думаете, почему ситуация изменилась?
- Я долго думал, с чем это связано. Потом Саша Кутиков мне открыл глаза: когда рок-музыка только зарождалась, продюсеры занимались тем, что выискивали талантливых людей, самородков, и старались помогать. Зарабатывая на них и давая зарабатывать им. А потом продюсеры решили: на фига нам искать? Они капризные, курят, колются, и вообще – ненадежные люди. Лучше мы будем их искусственно делать, у нас же такая машина промоушена, что все равно схавают. И это стало на конвейер, только вот талантливые люди исчезли. Доказательство – наша «Фабрика звезд» и вся западная современная попса.
- А в будущем что-то может измениться?
- Нет. Я думаю, что музыка становится на свое место. Она – всего лишь один из жанров. Еще есть театр, есть поэзия, есть живопись И так было всегда: какое-то направление вдруг становилось сверхпопулярным. Серебряный век поэзии, например, когда считалось непреличным не уметь писать стихи. А когда-то модным был театр, когда-то живопись. Потом все становилось на свои места. Нам повезло жить в эпоху, когда музыка была на невероятном подъеме. Когда у всех на протяжении четверти века только она была в головах. Когда молодые люди всей планеты брали в руки не клюшки, не автоматы, не авторучки, а гитары. Небыло такого никогда! А теперь ситуация меняется. Рок-музыка скоро останется уделом ценителей, как сейчас уделом ценителей являктся джаз.
- У вас много самых разных проектов. Что еще планируете осуществить в ближайшем будущем?
- У меня никогда не былосамоцели: а ну-ка, я сейчас попробую еще через голову прыгнуть. Если что-то привлекало – всегда старался найти средства. Вот, например, ты слышишь, что в аранжировку песни просится камерный оркетр. Что делать? Можно позвать Лондонский оркестр. А хватит денег? Надо посчитать. Хватит. Значит, приглашаем. Ни в коем случае не наоборот: а вот сейчас мы еще и оркестр запишем!
- Как вам удается все успевать?
- Очень просто: во-первых, у меня есть записная книжка, где распмсан каждый день. И второе – надо спать поменьше и рано вставать. Независимо от того, во сколько ты лег.
- Что хотите пожелать читателям «Ровесника»?
- Скажу общие слова: чтобы у них все было хорошо. А журналу хочу пожелать, чтобы росли тиражи, чтобы было много читателей и чтобы вы друг в друге не разочаровывались!

Беседовал Илья ЗИНИН