Как я обошел службу безопасности Пола Маккартни.

Джейн Бейкер, секретарь Пола МакКартни по связям с общественностью:
— Господин МакКартни погружен в работу над новым альбомом и категорически против, чтобы его беспокоили.
Бернар Дохити, личный пресс-секретарь МакКартни:
— Да вы вообще в курсе, как МакКартни относится к интервью? Он их ненавидит. А от слова «репортер» его просто тошнит. Это творчество, понимаете? Человек заперся дома, в его голове рождается искусство! Каждая мелочь может помешать!
... От Лондона до провинциального городка Рай, что в графстве Восточный Суссекс, полтора часа езды на поезде или десять минут на прогулочном аэроплане — говорят, именно так добирается из столицы домой экс-ударник группы «Зе Ху», построивший себе в здешних местах небольшой, но симпатичный особнячок.
В поезде я разговорился с парнишкой, которому удалось как-то в центральном универмаге Рая стоять минут десять в очереди к кассе рядом с Линдой МакКартни, и, если он, конечно, не врет, даже разменять ей один фунт - жена Пола до сих пор не всегда прихватывает с собой мелочь, когда выбирается в Рай за покупками, а продавцы, блюдя честь магазина, никогда не допустят, чтобы она переплатила пенс - другой.
Первый же прохожий, у которого я спросил, как найти дом Пола, подозрительно поинтересовался, зачем он мне. Узнав, что я репортер из России, улыбнулся и сказал: «Да, господин МакКартни действительно живет вон за тем холмом, мили две отсюда. Только никто вам точно не подскажет, как туда пройти, а сами вы ни за что не доберетесь. Мы, живущие по соседству, не любим, когда репортеры нарушают его покой. Даже если они из России...»
Через полтора часа безуспешных лазаний по лесным опушкам и разгороженным провлочными заборами склонам холмов устроил перекур у металлических ворот, за ними начиналась аккуратная асфальтовая дорога, теряющаяся за деревьями. Из-за верхушек кленов и осин виднелись крыши дома.
Через несколько минут на месте был начальник службы охраны и безопасности Пола МакКартни господин Ллойд. На этот раз я представился президентом московского клуба друзей «Битлз» и Пола МакКартни, сказал, что приехал передать Полу подарок — русский перевод книги Хантера Девиса «Авторизованная биография «Битлз».
— Увы, — произнес уже знакомое мистер Ллойд, — Извините, но в последнее время господин МакКартни получил немало угроз по телефону - как обычно, грозились причинить вред его детям, просили денег. Так что приходится быть предельно осторожными. Я готов передать господину МакКартни ваш подарок - через его личного помощника. И не разочаровывайтесь, я сам ни разу не говорил с ним. Это вам уже не 20-летний мальчишка из Ливерпуля...»
Верьте — не верьте, все решилось очень просто.
«Так вы тот самый русский репортер?» - подсела ко мне вечером в гостиничном баре девушка лет 22. Через полчаса оказалось, что Лиз - знакомая Мэри, дочери Пола: «Я позвоню ей, попрошу как-нибудь тебе помочь, о’кей? Если не ошибаюсь, сегодня вечером у них как раз семейный ужин, так что Мэри увидит отца...»
О’кей!

(Интервью на 12-й четвертинке)

ПОЛ МАККАРТНИ: «Я перестану петь, когда мне будет 90».

В свои 50 лет Пол Маккартни уже седой, хотя в его то каре-серых, то светло-голубых глазах нет-нет, да мелькнет что-то от озорного, зашитого в кожу стиляги. Он уже не так легко переступает через ветки на тропинке к дому, как когда-то прыгал через провода в студии звукозаписи на Эбби-роуд. Пол Маккартни старается быть и сдержаннее, и, наверное, чуть-чуть солиднее, чем он есть. Но стоит лишь намекнуть на это, как он разводит руками, как бы извиняясь, - может, это только кажется, пожимает плечами и мило улыбается.
— Только не говорите со мной о «Битлз», о моем хобби и вообще глубоко о жизни, пожалуйста... Мы обязательно поговорим об этом позже, весной, например, когда пластинка будет готова. Сегодня лучше побеседуем о том, чем я живу сейчас, хорошо?
— Вся Англия говорит сейчас о «Ливерпульской Оратории» - классическом произведении для оркестра, которое вы недавно написали. Она вам удалась?
— Я давно подумывал о том, чтобы написать полное классическое произведение для Ливерпульского Королевского филармонического общества, чтобы отметить его 150-летнюю годовщину. Уже несколько раз я проигрывал варианты классического подхода к музыке - в таких моих песнях, как «Вчера» и «Элеонор Ригби», но до сих пор мне не удавалось написать настоящую 90-минутную вещь.
Эта работа дала мне шанс кое-что вернуть Ливерпулю, городу, в котором я родился и вырос. Я хотел, чтобы это произведение впервые прозвучало в Ливерпульском Кафедральном Соборе, чтобы его исполнили кафедральные хористы - члены того самого хора, где пробовал петь еще ребенком, - тогда, правда, меня так и не приняли: не умел читать по нотам.
Правда и на этот раз писать музыку было немножко страшновато, что ли. Я ведь до сих пор не могу писать или читать по нотам, и до конца не был уверен, как музыка прозвучит. И когда впервые услышал ораторию в исполнении целого хора и целого оркестра, к горлу подкатил комок, я чуть не заплакал.
— Пользуется ли оратория успехом?
— Когда я присутствовал на концерте в Кафедральном Соборе, люди встали со своих мест и приветствовали финал стоя. Мы записали «живой альбом», и по всей Британии он вышел на первые места в списке популярных классических произведений. То же самое произошло в Штатах - такое со мной случилось в первый раз.
— Насколько автобиографична ваша оратория?
— Я не очень люблю автобиографии. Я еще не состарился, я не собираюсь уходить на пенсию.
Это рассказ о жизни ребенка в Ливерпуле во время войны. Ребенок вырастает, становится мужчиной, влюбляется и сталкивается с проблемами обыкновенного человеческого бытия. Оратория начинается звуками налета военных самолетов на Ливерпуль. Я пытаюсь рассказать как этот парень, и его беременная жена прячутся в убежище от бомбежки.
В оратории я размышляю и о Линде, и том, как мы с ней познакомились, о том, как это здорово - иметь детей. Когда я впервые сыграл эту вещь Линде, она слегка расплакалась.
Я хотел бы написать еще что-нибудь в том же духе - концерт для скрипки или симфонию для гитары. Мне нравится, что не обязательно их исполнять самому. Когда мне исполнится 90 лет, я смогу прийти на концерт и послушать свою музыку в исполнении профессионалов.
— Вы еще что-нибудь сделали в своей жизни для Ливерпуля?
— С большим энтузиазмом занимаюсь сейчас проектом открытия старой школы грамматики в Ливерпульском институте. С этой целью собираюсь начать сбор денег. И если идея удастся, надеюсь, время от времени приезжать туда и что-нибудь преподавать. Конечно, такие вещи не делаются за один день. Но я очень надеюсь, эта школа - она будет называться Ливерпульским институтом сценических искусств - станет не просто академическим местом, где дети изучают музыку, таких заведений сколько угодно. Наша школа будет от них отличаться, возможно, гибкостью графика, отсутствием строгой администрации...
— Вы зарабатываете огромные деньги. Не мешает ли коммерция творчеству?
— Зарабатывание денег и творчество - вещи связанные, но не зависящие друг от друга. Я уверен: если бы компании мира разом отказались выпускать мои пластинки, я все равно продолжал бы писать. Музыка - это то, что я всегда делал с 14 лет, когда написал первую песню.
Если кто-то и давит на певца, когда он становится «коммерческим», так это он сам. Я пишу не для критиков - для собственного удовлетворения.
— Вы путешествуете только первым классом в разряде «особо важных персон». Неужели не чувствуете себя оторванным от окружающих?
— Нет. Я по-прежнему смотрю на себя со стороны, как на обыкновенного в чем-то парня с обычными ценностями. Не прячусь, я не затворник. Временами брожу по улицам Лондона и не испытываю при этом ни страха, ни дискомфорта.
— Что вы думаете о современных рок-группах? Почему «старики» до сих пор так популярны, даже среди молодежи?
— В конце мая 1990 года я завершил крупнейшее мировое турне в своей жизни - исполнил 102 концерта в 13 странах. И в конце этого года я снова надеюсь выйти на дорогу.
Между этими двумя турне выпустил тройной «живой» альбом, акустический альбом «Потерявший связь». Песни из него прозвучали на шоу «Эм-Ти-Ви». Выпустил альбом «Ливерпульская оратория». Выпустил, наконец, на западе альбом рок-н-роллов “Снова в СССР”, который до этого выходил только в России. Этой зимой работаю со своей группой над новым студийным альбомом, с которым и надеюсь отправиться в турне.
Вслед за «Потерявшим связь» мы также сделали несколько импровизированных клубных концертов в Барселоне, Копенгагене, Лондоне и Корнволле. Так что я по-прежнему нахожу сегодняшнюю музыкальную сцену довольно привлекательной.
Я слушаю множество групп: «РЭМ», «Стоун Кроуз», «Стоун Роузез». Думаю, группы, сохранившие популярность, просто по-настоящему умеют играть. По этой причине «Роллинг Стоунз», «Зе Ху», мы, «Грейтфул Дэд» продолжают оставаться на сцене, потому что в самом начале все мы учились играть, играть на инструменте. Именно на маленьких сумасшедших концертах, вечеринках, в пивнушках и рабочих клубах мы научились настоящей игре, настоящему искусству выступать на сцене.
— Какую музыку вы хотите исполнять в будущем?
— Хорошую. Во время последнего турне мы исполнили много песен «Битлз», которые я раньше никогда не играл со сцены, - «Сержант Пеппер», «Эй, Джуд», «Пусть будет так». Это подействовало на меня, как освежающий душ. Я чувствовал себя так, как будто пою совершенно новые песни. На маленьких концертах в Южной Америке мы исполняли много рок-н-роллов: «Здесь, там и везде», «Я только что видел лицо», «Скворец», «Она – женщина».
— Сколько вы собираетесь играть «живьем»?
— До тех пор, пока мне не исполнится 90 лет.
— Собираетесь ли вы все таки приехать в Россию или в какую-либо другую восточноевропейскую страну?
— Да, меня просили дать там концерты, и я, честное слово, чертовски хотел бы это сделать. Во время последнего турне мы очень хотели попасть в Советский Союз. Но, увы, нам не повезло с погодой. А играть «живьем» под дождем, когда под ногами у тебя электропровода, не очень-то удобно и небезопасно...
— У вас широкая известность защитника окружающей среды. Вы не собираетесь податься в политику, чтобы продолжать заниматься этим делом на новом уровне?
— Меня это раздражает: ведь я не должен заниматься этим! Я не должен проводить кампании по защите окружающей среды! Но что делать, если политики сидят, сложа руки? Я не эксперт, не специалист по очистке воздуха. Я всего-навсего отец четверых детей, который не хочет, чтобы они росли в мире, где нельзя дышать хорошим свежим воздухом.

Станислав КУЧЕР,
(Наш спец. кор.).
Лондон