«Покончить с развеселой жизнью было бы очень просто, если бы не всякие разные противные приложения, обязательные для каждого, кто решил угробить себя побыстрее и с мучениями. Ложиться спать в девять вечера и просыпаться в пять утра... Вначале это кажется нереальным, особенно если ты лет двадцать жил исключительно ночью. Для чего нужен нормальному человеку день? Чтобы как следует выспаться после рабочей ночи, для чего же еще.
Ночью отлично работается - тихо, темно, а мысли громкие и светлые. Единственный шум, нарушающий ночной покой, - это тот, который издает работающий человек. Иногда это ужасный шум. Помню, в молодости, когда я еще был женат в первый раз, мне предложили написать тему для какой-то телепередачи. Я отправился на второй этаж нашего дома, где у меня была оборудована студия, врубил усилитель и принялся подбирать аккорды. Через две минуты в комнату ворвалась жена и потребовала, чтобы я прекратил безобразничать. Еще через полчаса приехала полиция. Лично мне громко не было, но полицейские вежливо объяснили, что после литра виски и, вероятно, двух-трех понюшек кокаина все становится «до фонаря качели», правда, окружающим это не всегда нравится. И знаете, до чего я додумался? Это было гениальное решение: я по-прежнему врубал свою гитару в усилитель, но на его выходе я подключал уже не колонки, а наушники. Таким образом, вокруг было тихо, а у меня в голове - очень странно. Первым делом я позвонил своему другу Питу Тауншенду, у которого, я знал, возникла та же проблема шума. Пит попробовал мой способ и заявил, что я - гений. Это я знал и без него, но все равно было очень приятно. Через два года мы с Питом начали глохнуть, через три - превратились в бетховенов. Сегодня мы с ним самые глухие музыканты в мире. Еще один такой тетерев - Кит Ричарде. На одной из недавних церемоний «Грэмми» нас троих попросили исполнить любимую песню. Мы выползли к микрофонам и стали приветствовать публику - как позже выяснилось, Кит объявил, что мы сыграем «My Generation» из репертуара The Who, Пит сказал, что сейчас прозвучит клэптоновская «Leyla», а я пообещал зрителям «Satisfaction». Так мы и сделали. Прошу понимать буквально: каждый из нас затянул то, что объявил. Где-то на второй минуте я понял, что что-то не так: лица зрителей стали какие-то странные, публика явно перешептывалась и ничего не понимала. Я тоже. После церемонии мне дали наушники (я теперь слушаю музыку только в них и обязательно на полной громкости)... Оказалось, что каждый из нас пел и играл «свою» песню, и все это мы проделывали одновременно. Слава Богу, люди все поняли и простили трех старых пней.
А вообще глухота - вещь хорошая: когда мне надо, я слышу и понимаю абсолютно все, а когда не надо, - ничего не слышу и не ведаю. Жена орет, что пора бы мне спуститься в подвал и организовать стирку, а я отвечаю: спасибо, я уже завтракал и снова ложусь спать. Удобно.
В общем, время идет, ты становишься старше и начинаешь понимать, что юношеские забавы тебе уже и не по плечу, и не очень-то интересны. А в один прекрасный момент к тебе приходит озарение: на кой черт мчаться через полмира, чтобы в сомнительной компании надраться, как свинья, поговорить черт знает о чем с одубевшим от героина собеседником, а после вернуться домой, где несколько недель тебя будет линчевать потерявшая человеческий облик жена? Не проще ли остаться дома на диване? Что я, в конце концов, теряю? Только здоровье, которого у меня почти не осталось. Лозунг «Секс, наркотики и рок-н-ролл» уже не для меня: с наркотиками, выпивкой и сигаретами я завязал уже давно, про секс молчу, а рок-н-роллом мою музыку не считают даже самые близкие мне добрые люди. Зато у меня больше нет никаких проблем: я не шляюсь по ночам и не безобразничаю - довольна и жена, и все те, по кому раньше колотили мои шалости. Я пишу скучную и неинтересную музыку - продюсеры на вершине блаженства: Эрик Клэптон не может создавать дерьмо, значит, это гениально. Еще как может! А то, что никому не нравится, есть свидетельство моей великой непонятости и непонятности, значит - это гениально. То есть как всегда.
Скука - прекрасна, в скуке и несуетности ты остаешься наедине с собой. Кто самый лучший собеседник и собутыльник? Зеркало. Кто может похвалиться, что проводит все свое свободное и несвободное время в изумительной компании? Только начинающий молодожен, да и то в первые часы медового месяца. Все остальные только и делают, что жалуются на кошмарную жизнь. Все, кроме меня, - мне очень хорошо. Я даже почти люблю полицейского на углу.
Немного раздражает телевизор без звука, хотя я еще вчера знал, что диктор программы новостей скажет завтра: террористы, падение цен на нефть, Oasis и Spice Girls впереди. Еще про пестициды и зараженную баранину. Кино про Бонни и Клайда я знаю наизусть, звук здесь мне не нужен, а никакое другое кино меня уже не привлекает. Жизнь стала скучной и спокойной, как моя музыка, - лично я нахожу перемены в моей жизни великолепными. Даже титул «пэр», которым меня Ее Величество удостоили несколько лет назад, вполне вписывается в новую концепцию: в Англии нет ничего более скучного, вялого и в то же время замечательного, чем пэры, светлое ячменное пиво, игра команды «Астон-вилла», крикет, романы Чарлза Диккенса и ирландские туристы. Все это прекрасно вписывается в мой продавленный диван: что-то через телеэкран, что-то из газет, что-то мысленно. И мне все это очень нравится. Наверное, совсем молодым людям так жить неинтересно, и я их не осуждаю, хотя желал бы предостеречь: юношеские безумства лучше всего понимаются в зрелом возрасте. Особенно если удается до него дожить».

Эрик КЛЭПТОН, английский музыкант и меланхолик
Дрожащей от восхищения и удивления рукой тронную речь записала Ксения ПОЛИНА