Роберт Плант все-таки приехал, — не прошлым летом, так нынешней промозглой осенью. Гуcто летящие снежные хлопья добавили, наверно, в его глазах экзотичности нашему покрытому строительными лесами городу. Хотя чем, в сущности, можно удивить человека, полжизни мотавшегося по всему миру? Удивляться следовало тем, кто с расстояния полутора метров смог увидеть самого великого из приезжавших к нам артистов.

Он начал со слов: "Извините, я опоздал... на 30 лет". Как заметила одна журналистка, только за эту фразу можно было отдать всю пресс-конференцию. И в самом деле, можно было. При поверхностном обзоре — ничего особенного там не прозвучало. Но если немного вдуматься в слова, которые Плант наверняка произносил уже сотни тысяч раз, то они сложатся в беглую зарисовку жизни человека, превыше всего ценящего свободу. Может, потому что свободным ему быть почти не довелось: едва став взрослым, он стал и всемирно известным, а есть ли несвобода большая, чем ежедневная публичность каждого твоего шага, даже непреднамеренного или для чужих глаз не предназначенного? "Я бывал в ситуациях, когда люди были невероятно успешны, но при этом несчастны" — неловкая фраза, кусок не слишком замаскированной автобиографии. Не отсюда ли неприязнь к журналистам ("Их не интересуют музыканты, их интересуют деньги, которые делаются на книгах о нас. Журналистика вообще ужасное занятие" — не обижайтесь, коллеги, мы с вами так, как он, не жили...) и любовь к Элвису Пресли, показавшему когда-то английскому мальчишке, как можно нарушать каноны и посылать к черту традиции? Не потому ли он как будто невзначай, но явно уходил от темы LED ZEPPELIN, — кто знает, может, драматический распад группы принес Планту еще и малую толику облегчения, той самой свободы, которую он видит лишь в музыке ("спонтанность, эмоциональность, непосредственность — больше нигде такого нет"); возможность, когда надо, уходить в тень, не играть, когда нет потребности, не писать, когда не пишется? "Я ничего не помню" — это не лукавство, это демонстрация выбранного способа выжить. Он не отказывается от прошлого, — иначе не пел бы тех самых песен и не обращался бы в нынешнем своем творчестве к наследию еще более давних лет, — но жить хочет все-таки настоящим.
А в этом настоящем есть место если не полной свободе, — где ж ее взять с такой биографией и таким вкладом в судьбу мирового рок-н-ролла? — то хотя бы свободе выбора. "На меня влияет сейчас музыка всего мира" — пояснение для тех, кто не понял этого по сольным работам Планта; "то, что они играют, похоже на блюз, это истоки той музыки, которая пришла в свое время из Африки. В ней есть магия, которой, к сожалению, нет о западной музыке" — это о будущих концертах в пустыне Мали (и для тех, кто считает Элбарна единственным героем-экспериментатором). Любимое место-источник вдохновения — Марракеш. Наиболее интересующий сейчас фольклор — нью-йорский. Это не совсем шутка. "Каждый день я удивляюсь чему-то новому, и чаще смотрю вперед, чем назад".
Плант не гуру, он никого не учит жить. "Быть музыкантом значит развлекать публику. Облегчать людям их порой тяжелую жизнь. Внушать им оптимизм. За последние 33 года я старался будить в слушателях позитивные эмоции. Если у меня есть талант, то так и должно им распоряжаться", — это честный ответ. А вот еще один: "У молодежи должны быть герои ее возраста". Более того, признавая заслуги LED ZEPPELIN (а к чему их отрицать?), он проводит интересные параллели: "В 70-х повсюду звучали LZ. А вот в 90-х самое интересное приходило из Сиэттла. Сейчас PEARL JAM — классика, и многие группы пользуются их наработками. Часто группа начинает композицию тихо-мирно, а потом вдруг происходит взрыв. Это техника, котором пользовались еще классические композиторы, чтоб поддерживать аудиторию в бодрствующем состоянии. LINKIN PARK, LIMP BIZKIT — все они из одного гнезда". Да, конечно, — но хорошо бы той самой молодежи не забывать, кто это гнездо свил и обустроил...
Как он проводит свободное время (кому-то ведь и это понадобилось узнать)? Играет в теннис, очень любит читать книги, болеет за любимую футбольную команду... and telling lies. А чего вы хотели — откровений? За ними надо идти не на пресс-конференцию. На концерт.
Нелегко уйти от потребности рассказать об этом концерте по минутам, разобрать его не по песням даже — по звукам и нотам. Впрочем, последнее наверняка до сих пор делают музыканты, которых, предположу, было в зале изрядное количество. Я — не буду. Кто пришел, тот видел и слышал. Кто не ходил, пусть пеняет на себя. И все же...
Если изучить в Интернете сет-листы закончившегося Питером и Москвой "Dreamland''-тура, то станет ясно, что ничего "специального! только для нас!" (реклама есть реклама) они не играли. В обеих столицах. Но не случайно на вопрос: "А что такого особенного будет на концерте?" Плант ответил: "Я". Это справедливо и для Англии с Америкой, где он выступает часто, но бьет по самому больному месту здесь, где многие и многие состарились в ожидании живых звуков его голоса. Он мог петь что угодно и как угодно, — все равно для нас это стало бы откровением. Даже если вдруг с оттенком разочарования, — все равно...
Он пел восхитительно. Как раньше. Как всегда. В 1998-м, после "Кларксдейла", возникли было опасения, что вместе с молодостью ушел и голос. Несколько месяцев назад, после "Dreamland", появилась некоторая уверенность, что опасения эти беспочвенны. В Ледовом дворце они развеялись в дым. Закрыть глаза, — и вот он, год 1968-й с "Babe I'm Gonna Leave You" (но сейчас мощнее и серьезнее), год 1969-й с "Whole Lotta Love" (ox, какая нота была в середине!) и еще — "Ramble On", "Celebration Day", "Four Sticks", "Going To California"... Открыть глаза — и вот он, на сцене и экране: золотой нимб волос в лучах прожекторов, вскинутые ладонями вверх руки, — как для невидимых скипетра и державы... Какая, на фиг, журналистика? Отключить аналитический аппарат, распахнуть душу — и впитывать каждой клеточкой чудо Присутствия. Эту музыку. Этот голос.
Но нет. Так нельзя. И не совсем всё — так. Что к лучшему, потому что момент прошлого только тогда значителен, когда в прошлом же и остался. И Плант не был бы большим артистом, если б год за годом механически копировал себя, если б не использовал концертный опыт и мудрость жизни, а не только сохранившуюся вокальную технику. Он не изменил песни тридцатилетней давности, просто петь их стал иначе: с чуть заметной иронией, с едва различимым чувством дистанции. Потому же не стал (да и не собирался) исполнять "Stairway To Heaven", — покорив однажды Эверест, незачем лазать на него каждую неделю. Тем более если на горизонте встают еще непокоренные вершины...
И еще один нюанс, очевидный для не помешанных на ностальгии: это STRANGE SENSATIONS, а не LED ZEPPELIN выступали в Ледовом. Не Плант+Пейдж+Джонс+Бонэм, — а Плант и его группа. Отличная группа, кто бы сомневался, но — другая. С яркими, но другими музыкантами. Снимать нота в ноту чужую музыку — занятие для копиистов. Стоять наравне с Плантом — просто невозможно. Дело не в таланте, дело в уникальности взаимодействия, в личностной химии, собственно, и делавшей LZ великой группой. Где уникален был каждый, но равны — все. Воссоздать это нельзя. Да и стоит ли пытаться?
Вот поэтому материал "Dreamland" — время действия: здесь и сейчас — звучал интереснее и уж точно органичнее. Из того, что на альбоме не записано, любопытно было услышать еще один ка-вер Дилана ("Girl From The North Country") и — вот уж подарок! — "A House Is Not A Motel" LOVE, жестко переработанную на любимый ныне Плантом азиатский манер почти до неузнаваемости (но очень здорово). Концертные аранжировки — вообще отдельный разговор: ну, например, единственный номер из сольного репертуара, "Tall Cool One", — рок-н-ролл, посвященный все тому же Элвису ("не хотите Элвису? Ну ладно, тогда Кайли Миноуг!"), но здесь совершенно зубодробительный; или "Whole Lotta Love", в первом куплете поданная как дельта-блюз...
Самое лучшее было сыграно на бис — "Darkness Darkness", без которой теперь жизнь всегда неполна, и совершенно наплевать, что не Плант ее сочинил, все равно это его песня. Гораздо в большей степени, чем полупредсказуемая концовка — "Rock'n'Roll". Carry me back, baby, carry me back. It's been a long time, been a long time. Lonely, lonely, lonely time...
Я понимаю чувства тех, кто всю жизнь ждал LED ZEPPELIN — и не дождался. И я даже могу понять тех, кто способен воспринимать Планта только как "обломок дирижабля" (была и такая фраза в свое время), — но не могу разделить это отношение. Все не хуже и не лучше, — все иначе. Мы навечно опоздали к лету, но застали еще осень. И она не менее прекрасна.

Екатерина БОРИСОВА
Фото: Алекс ФЕДЕЧКО-МАЦКЕВИЧ

P.S. Он сказал на прощанье: "Увидимся в будущем году!" Если не верить слепо вновь расплодившимся слухам о воссоединении экс-цеппелиновцев, но знать, что в уже в феврале Плант садится в студию записывать альбом ("он будет в духе PRIMAL SCREAM... Плюс та музыка, которую я играл и раньше, но более быстрая, более мощная, более энергичная. Ведь если каждый новый альбом похож на старый, это очень скучно"), то стоит действительно надеяться на новую встречу. И новые открытия.

Организатор концерта в московском ДС "Олимпийский" — "SAV Entertainment".