Но почему? Почему именно эти четверо парней из рабочего района Ливерпуля? В чем секрет этого, если можно так выразиться, «химического состава», сотворенного Ленноном, Маккартни, Харрисоном и Старром? Дело в том, что они всегда были искренни — ни награждение высшим орденом Британии, ни общение с особами королевской крови, ни почти что обожествление поклонниками не изменили их подлинных личностей. Для публики они так всегда и оставались: Ринго — душевным и добрым, несколько простоватым парнем; Пол — красивым и романтичным; Джордж — одухотворенным, неземным, склонным к мистицизму; Джон — олицетворением силы и интеллекта.
Еще одним секретом успеха этой группы было то, что «Битлз» казались очень обыкновенными. Они говорили с акцентом, который был акцентом улицы; писали песни, которые на первый взгляд были весьма просты; пели их хорошо, но безо всякой вокальной пиротехники. Разумеется, это был своего рода «оптический обман». Их песни хоть и воспринимались просто, но сделаны были умно и увлекательно. Обыкновенность, заурядность происхождения и биографий «Битлз» попали, что называется, « в струю». Начало 60-х годов отмечено очередным поворотом западного искусства к реализму. Появляется определенный спрос на «героя из рабочего класса». И «Битлз», надо отдать им должное, в течение нескольких лет отлично справлялись с такой нелегкой ролью «народных миллионеров». Они не уединились в роскошных виллах на океанском побережье, не превратились в чванливых нуворишей. Нет, они оставались милыми, нормальными, скромными и веселыми «соседскими ребятами», «парнями с нашей улицы».
Тем не менее при всей внешней заурядности «Битлз» талант их был далеко не ординарным. У этого ансамбля был свой стиль, особая уникальность, которая иногда появляется у людей, долго и много работающих вместе. Непосредственность поведения на сцене выработалась у ансамбля в пору их гастролей в Гамбурге, где приходилось подстраиваться к духу питейных и танцевальных заведений, в которых они выступали. Немецкая аудитория не только любила экстравагантную музыку, но и предпочитала группы, необычные на вид: им хотелось, чтобы музыканты не только пели, но и устраивали представление. «Битлз» охотно шли навстречу их пожеланиям. Однажды Джон Леннон во время выступления вышел на сцену в одних плавках. В другой раз в клубе из туалета загадочным образом пропало сиденье от унитаза. И что вы думаете? Джон появился с ним на шее, как с большой деревянной подковой. Эти ребята не боялись шокировать местную публику: они кривлялись, изображая Гитлера, или отплясывали чечетку. «Битлз» были непочтительны и эксцентричны. Они разговаривали, одевались и играли так, словно делали это для собственного удовольствия, а не для публики. Они были как бы клубом, сообществом.

ДЖОН
Джон всегда был тем битлом, с кем заигрывали интеллектуалы. Однажды он опубликовал два небольших томика своих рисунков и стихов, которые, в припадке битломании, критики совершенно серьезно сравнивали с произведениями Джеймса Джойса и Льюиса Кэрролла. В то время, когда Маккартни взял на себя роль менеджера, а Харрисон ушел в тень, сосредоточившись на музыке и религии, за Ленноном все больше укреплялась слава «неистового артиста». Надо сказать, что Джон всегда был несдержан на язык и не упускал случая со сцены, полушутя, «выдать» то, что думает. Например, на концерте, где присутствовала королева и принц Филипп, Джон сказал: «Те, кто сидит на дешевых местах, — хлопайте в ладоши. А вы, на дорогих, просто бренчите драгоценностями».
После скандального развода с Синтией в 1968 году Джон знакомится с Йоко Оно, хорошо известной в мире нью-йоркского авангардистского искусства участницей разного рода «хэппенингов», происшествий, рассчитанных на то, чтобы взбудоражить общественное мнение. Они поженились в Гибралтаре в марте 1969 года, а оттуда полетели в Вену, где изобрели новую форму общения с репортерами: провели пресс-конференцию, спрятавшись в огромный мешок. Позже Джон так комментировал это событие: «Журналисты стояли остолбеневшие и спрашивали: «Это действительно Джон и Йоко?», «А что на вас наде-то?», «Зачем вы это делаете?» Мы ответили: «Это самое полное общение, без всякой предвзятости». Джон Леннон и Йоко Оно вели себя вызывающе, всячески шокируя публику. Они выпустили совместную пластинку, полную музыкального экспериментирования. Она вышла в ноябре 1968 года, называлась «Two Virgins» — «Двое девственников», на конверте была фотография Джона и Йоко — они стояли, взявшись за руки... совершенно голые.
Следующим вызывающим шагом Леннона было воз¬вращение в ноябре 1969 года королеве ордена Британской империи 5-й степени в знак протеста против участия Англии в войне во Вьетнаме и Биафре. Но это, оказывается, было лишь начало. Они с Йоко совершают кругосветный перелет, проводя кампанию за мир. Делают они это так: в течение всего путешествия во всех отелях безвылазно лежат в постели. Они так и назвали свою кампанию: «Bed-In». А когда добрались до Монреаля, то записали там песню «Give peace a chance», с тех пор ставшую гимном антивоенного движения.
Публику подобные эскапады озадачивали. Власти были раздражены. И когда Леннон устроил в Лондоне выставку своих рисунков, туда явилась полиция и предъявила ему обвинение в показе порнографии. Примерно в это же время Джон делает себе короткую прическу, а состриженные волосы продает с аукциона, чтобы собрать деньги в пользу экстремистской организации «Черные пантеры».
Понятно, что такое поведение не могло снискать Леннону благосклонности ни среди публики, ни среди прессы. Очень уж все это противоречило привычному сценичному образу «Битлз», всегда излучавших невинность, простоту и добродушие. Это был период наибольшей напряженности в отношениях между членами группы. Это был один из самых сложных периодов и в личной жизни Леннона. Не будем забывать, что ему еще нет и тридцати, а он уже прихотью судьбы и деловой ловкостью Брайана Эпстейна вознесен на самую вершину славы, он — суперзвезда, кумир миллионов. А на чем все это зиждется? Да ни на чем существенном: систематического образования у него нет, знания реальной жизни тоже нет — сразу из детства он попадает в условный и противоестественный мир шоу-бизнеса. Его песни, особенно ценимые почитателями, основаны на элементарнейшей ситуации «от мальчика уходит девочка», с ритмом, который нога отбивает сама собой, и мелодией, навсегда застревающей в голове.
Джон, человек разносторонне одаренный, чувствительный и тщеславный, видимо, ощущал, что его душит имидж «Битлз» — имидж в своей сути филистерский, буржуазный, мещанский. Пора обрести себя, заявить о себе как о личности, перестать быть «сиамским близнецом». В мучительных поисках собственной индивидуальности Леннон проходит курс психоанализа у знаменитого психиатра Артура Янова. Здесь не место говорить о достоинствах и недостатках психоаналитической терапии, но факт остается фактом: после этого выходит альбом «John Lennon/ Plastic Ono Band» — полная противоположность всему тому, что у публики ассоциировалось с «музыкой «Битлз». Наконец-то автор выступает не как Джон Битл, а как Джон Леннон. Он строит альбом, обнажая три глубоко личностных слоя своего жизненного опыта. Он говорит, во-первых, о несчастливом детстве, о ранней потере родителей (Джон, как известно, был из «аномальной» семьи — отец их бросил, а мать погибла в автомобильной аварии, когда Джон был подростком; воспитывался он у «тети Мими», женщины строгих правил, шпынявшей его за увлечение рок-музыкой и неопрятный вид). Во-вторых, о себе как о битле: он, парень из рабочей среды, став миллионером и идолом, не обрел свободы и счастья, потому что его всегда использовали — из «Битлз» сделали символ успеха, чтобы отвлечь людей от реальных проблем. А в-третьих, боль по утерянной семье, по дому и восприятие жизни как кошмарного побоища, где все — враги, где каждый «за себя», уравновешивается в альбоме темой любви, которую нашли Джон и Йоко. Отсюда — вера: люди могут понять друг друга и помочь друг другу, если освободятся от иллюзий, предрассудков и жадности. Этот альбом и сорокапятка «Instant Karma» стали классикой 70-х годов. Прекрасная музыка Леннона подчеркнута в них безукоризненной звукозаписью, выполненной Филом Спектором.

ПОЛ МАККАРТНИ:
«Леннон был отличным парнем, с прекрасным чувством юмора, и моя воля — я бы снова с ним все затеял. Я бы опять прошел с ним через все, вытерпел бы все его выходки только потому, что он был просто великим. Были, конечно, и расстройства, и ссоры, но гораздо больше было радости. Мы все были слегка помешанные, но представьте, что кто то взял вашу свадебную фотографию и подписал ее «похороны», как он однажды сделал. Вам, естественно, остается только пожалеть этого человека. Я вот вам что скажу, если бы я так подписал его фотографию, он оставил бы от меня мокрое место, я же вос¬принял все это с хладнокрови¬ем воспитанного пай-мальчика».

РИНГО СТАРР:
«Я думаю, Джон останется в памяти человечества прежде всего своей музыкой. Он был честнейшим человеком, его душа всегда была нараспашку...»

ДЖОН ЛЕННОН:
«Неуспокоенность — в самой жизни, когда просыпаешься по утрам, когда за плечами еще один прожитый день. Выразить это в искусстве — задача художника. Это то, что я умею, — говорить от лица людей, которые не могут это сделать из-за дефицита времени, возможности или еще почему-либо. Я всегда ждал момента, когда я смогу уйти из «Битлз», особенно после того, как в 1966 году появился мой фильм «Как я выиграл войну». Дело в том, что у меня не хватило мужества сделать этот шаг. Я просто не знал, куда мне идти дальше.
Йоко расколола «Битлз» только потому, что она показала мне, что значит быть Элвис Битлом и быть окруженным психопатами и рабами, мечтающими, чтобы все оставалось так, как есть. А это своего рода смерть. Я уже привык, что сначала был я, а потом и все остальные: я прочитывал газету первым, потом ее могли читать другие. Мне и в голову не приходило, что кто-то захочет взглянуть на нее до меня. Я думаю, именно это убивает Пресли и ему подобных, так называемых звезд, сгорающих на сцене или затухающих у себя дома. Король всегда погибает от рук своих подданных. Короля перекормили, перенасытили наркотиками, избаловали до-нельзя — все что угодно, лишь бы привязать его к трону. Большинство людей, оказавшихся в подобной ситуации, никогда не просыпается. Они умирают либо морально, либо физически, а иногда и так и эдак одновременно. Я ничего не делаю. Смотрю себе, как крутятся колеса, а все вокруг говорят обо мне: «Леннон, не сутулься», «Леннон, сядь на свое место», «Леннон, займись домашним заданием», «Леннон, ты хороший мальчик». Какого дьявола?! Я уже где-то это слышал... ах да, я слышал это в школе».

ПОЛ:
«На заре образования «Битлз» мы с Джоном сочи¬нили около пятидесяти песен, и только «Полюби меня» получила некоторый резонанс. Эти песни были не очень хорошими, потому что мы пытались найти «следующий» ритм, «следующее» новое звучание. «Нью Мьюзикл Экспресс» (в то время несравнимо более доброжелательное издание) писал о калипсо и о грядущей экспансии латиноамериканского рока. В тот самый момент, как мы прекратили поиск порядком всем поднадоевшего ритма, пресса в один голос затрубила о нас. Вдруг всем стало ясно, что мы обнаружили новый саунд, особо не стараясь. После этой истории я с некоторым подозрением отношусь к хэви метал, электропопу и некоторым другим музыкальным направлениям. Бывало, мы спрашивали: «Я еще не миллионер? », и нам туманно отвечали: «На бумаге — да». Естественно, мы вопрошали дальше: «Ну хорошо, что это значит? В конце концов, я миллионер или нет? На моем счету в банке наберется миллион этих зеленых бумажек? » А они не менее туманно продолжали: «Не совсем чтобы в банке... но мы думаем, что вы миллионер». Практически, из них ничего никогда нельзя было вытянуть. Эти финансисты вечно омрачают твое ощущение успеха. Когда зарождался замысел «Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера», меня просто потрясла пластинка «Бич Бойз» — «Звуки зоомагазина». Она до сих пор одна из моих любимых,— удивительна ее музыкальная новизна. Я проигрывал этот альбом своим детям, и им тоже очень понравилось. Когда я впервые услышал ее, то подумал: «Вот здорово, вот это музыка. Какого черта мы что-то замышляем?» В своем творчестве я часто равнялся на этот образец.
Я очень переживал в процессе работы над «Эбби Роуд». Еще бы, ведь на запись «Серебряного молоточка Максвелла» ушло 3 дня — столько времени, уйма, на одну песню. А сегодня два дня мы «сводим» уже записанную композицию. Недавно я работал параллельно в студии с одной группой, так они только два дня пытались найти включатель. Мы все постепенно приходим в себя. Мы как бы «очистились» от эпизода с «Битлз» и решили, что ничего особенного не произошло. Но ведь это неправда. Все было очень серьезно, чудовищно серьезно. Если в нашей жизни и было что-либо значительное, так это «Битлз». Я думаю, мы сами еще не осознали, что с нами тогда происходило. Сегодня я не скажу с точностью, что в каком году случилось, все смешалось в одну кучу. Иногда я просматриваю свои фотографии, на которых обнимаюсь, здороваюсь, беседую с различными знаменитостями, и ловлю себя на мысли: «А я и не подозревал, что был с ними знаком». Все как в тумане. Однажды я и Линда ужинали вместе с Джоном, и он вдруг спрашивает: «Ребята, не хотите сделать трепанацию?» Я сказал: «Объясни-ка, что это такое?» На что он ответил: «Тебе продырявят череп, и давление спадет». Мы сидим за столом, и к нам на полном серьезе обращаются с подобным предложением. Почти все, что я когда-либо создал (или принимал участие в создании), получило негативный резонанс в той или иной мере. Вы наверняка думаете, что рецензенты только и делали, что хвалили нас после выхода в свет песни «Она тебя любит». Все было совершенно иначе: по прошествии недели после выхода песни на нас обрушился такой шквал критики, что трудно себе представить. Утверждали, что это самая худшая песня «Битлз».

ДЖОРДЖ
Когда «Битлз» еще выступали с концертами, Джордж обычно стоял несколько позади между Ленноном и Маккартни. Скромно играл свою партию на гитаре, иногда подпевал Джону или Полу, временами пританцовывал. Нарочито держался за спинами остальных. Потом в альбомах от случая к случаю стали появляться его композиции. Но это были песенки о любви, а Джон или Пол сочиняли подобные вещи гораздо лучше. И вдруг Джордж начал писать необычные песни; на первый взгляд они звучали вполне нормально, но в них было запрятано что-то глубоко индивидуальное.
Со временем музыка «Битлз» усложнялась. И тогда «тихоня» выступил вперед. В альбоме «Revolver» он уже во весь голос заявил о себе как о «третьей силе» (учитывая натянутые отношения между Ленноном и Маккартни), которая еще сыграет свою роль в распаде квартета. «Revolver» можно считать своего рода водоразделом в истории «Битлз»: в этом альбоме в первый и последний раз они выступили действительно как творческое содружество — до него «Битлз» были чем-то забавно-необычным, а после — каждый тянул в свою сторону.
Но пока все еще шло хорошо. Джордж увлекается восточной философией, с которой его познакомила жена, Пэтти Бойд — в прошлом киноактриса и известная манекенщица. Им удается заинтересовать Востоком и Леннона с Маккартни.
Тут-то Харрисон и «находит себя». Впредь он всегда будет вглядываться в проблемы Запада сквозь призму восточной мудрости. А в итоге создаст своеобразное направление рока с характерной примесью традиционной индийской музыки. По мере того как оформлялись собственные музыкальные концепции Харрисона, он все неуютнее чувствовал себя среди «Битлз». Он считал, что Маккартни не дает ему записываться, оттирает его. Что поделаешь! В каких бы приятельских отношениях они ни были, пластинки ведь не резиновые, место на них ограничено.
Обоюдное недовольство растет и выливается в открытую ссору. Джордж так рассказывает об этом случае. Он только что вернулся из Соединенных Штатов, где много общался с американскими коллегами. Отношение американцев «...разительно отличалось от надменности, с какой Пол уже не один год третировал меня как музыканта. Раньше меня это не слишком задевало, и, чтобы не портить отношений, я всегда давал ему делать, что он хочет, даже жертвовал своимипеснями, которые не записывались. Когда я приехал из Штатов, ...я был в очень хорошей форме, но быстро обнаружил, что опять придется иметь дело с тем же самым стариной Полом... Перед кинокамерами, когда нас снимали, он вдруг стал придираться к моей игре».
Действительно, в фильме «Let It Be» сохранен эпизод: ни с того ни с сего Маккартни заявляет: «У тебя такой вид, как будто я тебе все время мешаю!» Харрисон отвечает: - «Ладно, ладно, я буду играть, как скажешь. Могу вообще не играть, если не хочешь...»
Один близкий друг «Битлз», знавший их еще по Гамбургу, высказывал предположение, что подоплекой этих конфликтов было то, что Джордж, самый молодой из членов ансамбля, «повзрослел» позже остальных. А у Маккартни за годы совместной работы сложилось к нему течески-покровительственное отношение. Вероятно, все эти вспышки раздражительности Джорджа сопутствовали его освобождению от своего рода «комплекса неполноценности». С другой стороны, и Полу было нелегко принять мысль, что Харрисон стал таким же зрелым композитором, как и он сам. Джордж писал не меньше, чем Джон или Пол, однако не получал причитающейся ему доли общего пирога. Видимо, нет никакого парадокса в том, что настоящий творческий расцвет Харрисона начался только после кончины «Битлз».

РИНГО
Однажды в интервью Джон Леннон сказал, что «Битлз», вероятно, не имели бы такого успеха без Ринго». Из всех членов квартета Ринго был самым настоящим и преданным ансамблю бит лом. Его история проста и хорошо известна: пока Джон, Пол, Джордж и Пит Бест потели в Гамбурге и Ливерпуле, пытаясь пробиться наверх, Ринго подрабатывал барабанщиком в летних лагерях отдыха на английском побережье. Он не играл на первой сорокапятке «Битлз» «Love Me Do». На конверте диска «Please Please Me» он сфотографирован еще без битловской прически.
И вот после безрадостного болезненного детства судьба Старра делает головокружительный вираж, и он вливается в ансамбль «Битлз» как раз накануне их стремительного взлета. Поэтому многие цинично говорили, что Ринго Старр — самый везучий человек 60-х; и злобным нападкам он подвергался гораздо чаще, чем того заслуживал.
Возможно, в какой-то мере Ринго и был «мальчиком для битья», «козлом отпущения» . И в то же время все в группе относились к нему очень доброжелательно (действительно, уже после распада ансамбля каждый из экс-битлов помогал ему в создании сольного альбома).
Ринго Старр первым из четверых обзавелся тихим семейным очагом. Если Леннон в конце концов женился на «чокнутой» японо-американской авангардистке, Харрисон — на самой известной манекенщице Великобритании, а Маккартни — на американской фотохудожнице, то избранницей Ринго стала некая Морин, парикмахерша из Ливерпуля, которую он знал уже тысячу лет, и его трепетное чувство к ней не слабело. Он быстренько ушел в семейные хлопоты: в 1965 году у них с Морин родился первый ребенок, в 1967-м — второй. Тогда же он заявил, что мечтает открыть несколько парикмахерских и салонов красоты.
Ринго — единственный битл, кто не привлекался к суду в связи с наркотиками. А когда Джон, Пол и Джордж упражнялись в медитации под руководством Махариши, «заземленный» Старр посмотрел-посмотрел и, сказав, что все это напоминает ему летние лагеря, которыми он сыт по горло, вернулся домой. Он никогда ни на что не претендовал, его персональный имидж — отличный товарищ, добрый, семейный, законопослушный обыватель. Каждый из членов ансамбля играл какую-то свою роль, а в соединении получался монолитный образ, о котором Маккартни, видимо, изрядно лукавя, говорил: «Штука в том, что на самом деле мы — одна личность. Мы — просто четыре части целого». Символом этого мифа было разрезанное на четыре дольки яблоко. Следует признать, что Ринго Старр в большей степени, чем другие, играл роль самого себя.
Несмотря на оптимистические заверения Пола Маккартни, «Битлз» все же распались; и когда это случилось, очень многие полагали, что первым пойдет ко дну Ринго. Не тут-то было! Он отлично удержался на плаву. Может быть, потому, что основным его талантом был талант дружбы, способность располагать к себе людей, вызывать у них искреннее желание помочь. Он ни с кем не ссорился, не отстаивал своего мнения, ничего не брал на себя, а знал свое дело — стучал в барабан. «Ринго очень ревниво относится к своим барабанам. Они — основная часть его легенды»,— ядовито замечал Маккартни. В то же время его игра не представляла собой ничего выдающегося, во всяком случае, сначала. Потом он, правда, значительно улучшил технику и даже выработал что-то вроде собственного стиля. О вокаль¬ных способностях Ринго сказать нечего, кроме того, что ему было очень далеко до Карузо.
Собственный вклад Ринго в творчество «Битлз» составил всего две песни: «Don't Pass Me By» и «Octopus's Garden», да и то вторая — это сцена из фильма «Let It Be», в которой Джордж помогает Ринго сочинять эту песню.
И все-таки в самый разгар скандалов в группе, когда каждый из «Битлз» пытался самоутвердиться, Ринго Старр всех удивил, под шумок снявшись в двух фильмах. А когда ансамбль распался, то он с величайшим проворством выпустил два сольных альбома уже к сентябрю 1970 года. Он и в дальнейшем продолжал записывать синглы и диски; когда удачно, а когда и не очень, снимался в кино, и даже сам как режиссер сделал две картины, правда, очень средненькие. А свои досуги Старр посвящал дизайну мебели. Словом, и без ансамбля он не пропал.

РИНГО СТАРР:
«Конечно, у меня были определенные «авторские» проблемы. Представьте, я им показываю свою новую работу, а они катаются по полу от смеха, — не лучший стимул для развития творческих замыслов. В общем-то, я имел дело с тремя плохими барабанщиками, и у каждого из них было свое особое мнение. Однажды Джон притащил какую-то пластинку, поставил ее на «вертак» и зарычал: «Вот что мне надо, понял? Сыграй именно так». На что я ему ответил: «Послушай, Джон, но здесь играют два барабанщика». Основным в нашей концертной жизни было то, что независимо от того, как мы играли, реакция на наше выступление всегда была положительная. После концерта за кулисами мы были единственными, кто знал, насколько хорошо или плохо мы отыграли программу на самом деле. Публика все равно визжала бы от восторга, если бы у нас было самое плохое шоу в мире, для них это было неважно. Такое положение вещей не способствовало развитию самокритики. Мы могли просто выходить на сцену и блеять — маниакальная реакция оставалась прежней. Очень часто я изгибался над ударной установкой как змея, пытаясь прочесть по губам Пола, какую песню мы исполняем, так как я вообще ничего не слышал. Как глухонемой я «читал» песни по движению губ.
Когда мы только начали играть вместе, в Англии над нами смеялись и издевались. Они думали, что на сцене появилась очередная бригада клоунов со своими новыми песнями, забавными нарядами и эксцентричной манерой поведения, и от души смеялись. Затем, заглушая свист, хохот и обидные выкрики, мы начинали играть. И клянусь вам, после 3—4 песен никто уже не смеялся. Было ясно, что мы их «прошибли», и, как правило, концерт заканчивался несмолкающим ревом одобрения.
У нас никогда не было практи¬ки домашних заданий. Все происходило следующим образом: если, к примеру, композицию сочинил Пол, то он усаживался и наигрывал тему на гитаре, затем подключались все остальные) после чего мы обсуждали новую песню, и каждый предлагал свое решение. Часто мы записывали сразу несколько вариантов — один в ритме вальса, а другой рок-н-ролла. Иногда мы работали над одной песней по месяцу. Я знаю, у многих групп нет столько времени, но, мне кажется, мы его честно заработали.
«Сержант Пеппер» задумывался как абсолютный музыкальный монтаж, где все песни органично переходят одна в другую. Но пришлось расстаться с этой идеей после записи песен «Сержант Пеппер» и «Небольшая помощь моих друзей». Возвратом к нашей музыке стала пластинка «Пусть будет так». Мы играли на крыше здания, а в это время осуществлялась «живая» запись для пластинки. Но тогда уже было слишком поздно. Мы были взрослыми людьми, превратились в почтенных отцов семейств, и каждый из нас работал над сольной пластинкой. В группе уже не ощущалось полнокровной силы».

Подготовили Сергей АНИСИМОВ и Александр КАСПАРОВ,
Следующая история из жизни «Битлз» в № 10